При этом Рекрут выразительно посмотрел на Кумача. Тот нисколько не стушевался. По-прежнему сплетал и расплетал пальцы, барабанил ими по шероховатой поверхности стола, прятал под стол. В общем, вел себя так же, как и в первые минуты знакомства с казанскими.

– Это само собой, – Кумач разгладил зачем-то лежащий на столе картуз. – За это можешь не беспокоиться, Рекрут. Если что не так, с меня первого и спросишь.

– Спрошу, не сомневайся.

Знахарь подал Рекруту бумагу и карандаш. Жиган затушил папиросу и принялся быстро писать. Резо смотрел через плечо друга и улыбался.

– Только это... – подал голос Кумач. – Напрасно время теряешь. Цыган на встречу не согласится. Да и остальные тоже.

Рекрут ответил ему не раньше, чем закончил писать. Сложил лист вчетверо и накрыл его ладонью.

– Явится, – глаза казанского жигана задорно блеснули. – Я написал, что прибыл по поручению московских воров. Что мы с ними уже обо всем договорились, и мне велено теперь в Ярославле с порядком разобраться.

Лицо Кумача выражало откровенное сомнение.

– Цыган на такую туфту может не клюнуть.

– Так ты же сам говорил, что он попутного ветра ждет, – Рекрут улыбнулся. – Вот я для него такой ветер и есть. Клюнет как миленький. За возможность разобраться с вами через меня ухватится руками, ногами и зубами. Лучше скажи, есть с кем маляву Цыгану снести?

– Щас сделаем.

Кумач обернулся и окликнул одного из жиганов, сидящих за соседним столом. Парень поднялся и вразвалочку приблизился к тройке предводителей. Кумач забрал листок из рук Рекрута.

– Сыщешь кого-нибудь из уркаганов и отдашь ему это. Скажешь, для Цыгана. А ежели спросят, где взял, скажи, мальчишка какой-то сунул в руку. Ни про меня, ни про гостей наших, смотри, ни в коем разе не упоминай.

– Понял, Кумач.

Жиган взял записку и тут же покинул малину на Косторюминской. Кумач снова повернулся к Рекруту.

– Где-то в течение часа, я думаю, сообщение дойдет до Цыгана. А где ты им встречу назначил.

– Я написал, что Цыган сам должен выбрать место. Какое ему удобнее, – Рекрут мазнул похотливым взглядом по одной из ярославских марух, баловавшейся водочкой наравне с жиганами. Формы у девицы были – что надо. Аккурат такие, какие и любил казанский авторитет. – Решение свое он должен через тебя передать.

– Через меня? – удивился Кумач.

– Да. Я сказал, что ты тоже приглашен на встречу. Возьмешь с собой Знахаря. Больше никого не свети. А ты, Буйвол, соберешь человек шесть и отправишься к месту чуть позже. Без лишнего шухера. Понял?

– А не мало шесть человек-то? – усомнился крестьянин.

– Самый раз. Управимся.

Рекрут говорил с такой уверенностью, что невольно заражал ею и окружающих. От него исходила недюжинная внутренняя сила. Именно такой человек и был способен взвалить на себя бремя лидерства. Ярославские жиганы сразу же это почувствовали и беспрекословно признали авторитет казанца.

– А теперь обсудим дальнейшие действия, – Резо разлил водку по рюмкам. – Ваши проблемы здесь будут решены, Кумач, но, как ты понимаешь, у нас с Рекрутом тоже свой интерес имеется. Сколько людишек сможешь подкинуть на борьбу со столичными уркаганами?

Кумач призадумался. Жиганов, в которых он был уверен, как в самом себе, набиралось не так уж и много. А если план Рекрута выгорит, то ему, Кумачу, соответственно, тоже понадобятся люди для удержания завоеванного положения в Ярославле. Но казанским жиганам не откажешь. Без них и вовсе ничего не получится.

– Человек десять смогу, наверное, – Кумач выбил пальцами по столу что-то бравурное. – Но зато самые надежные.

– Добро, – привычно подвел черту Рекрут. – Отправишь их поездом сегодня вечером. Я сообщу своим ребятам, и их встретят. А нам пока, полагаю, и расслабиться не грех. Прояви гостеприимство, Кумач. Как полагается жигану. Что это за пышногрудая маруха вон там?

Ярославский жиган повернулся в ту сторону, куда показывал Рекрут, и ощерил маленькие мышиные зубки в улыбке.

– Что, глянулась? Хороша бабенка? Это дочка местной держательницы майдана. Познакомить?

– Познакомь.

– Знахарь, кликни Настюху. Пусть присоединится к нам. Уважит гостя, так сказать. А мамаше ее скажи, что дочуркой сам Рекрут заинтересовался. И шампанского попроси принести...

Кумач не ошибся в своих прогнозах относительно Цыгана. Человек от уркачей вернулся часа через полтора и принес известие, что ярославские «иваны» готовы встретиться сегодня в восемь часов вечера в трактире «Топаз» на Набережной.

* * *

Казань. Здание ЧК на Предмостовой

– Входите, товарищ Сверчинский, входите, – не поднимая головы, ледяным тоном произнес Александр Никанорович и от души хрустнул сложенными в замок пальцами. – И прикройте за собой дверь.

Сверчинский подчинился. Переступив порог кабинета начальника казанского ЧК, он дисциплинированно прошел вперед и занял место в том же самом кресле, в какое опускался при своем предыдущем визите. Лепеха по-прежнему не смотрел на подчиненного. На его рабочем столе высилась устрашающих размеров стопка бумаг. Александр Никанорович взял верхнюю и положил перед собой. Стопка опасно закачалась, но каким-то чудом не рассыпалась по столу.

– Хотите знать, чем я занят, Кондрат Сергеевич?

Лепеха быстро просмотрел бумагу сверху вниз, отложил ее влево и взял вместо нее из стопки следующую. Вновь хрустнул пальцами. Ответа от Сверчинского он не ждал, о чем легко можно было судить по интонации, которой был задан вопрос. Кондрат Сергеевич сидел молча, ожидая логического продолжения, и Лепеха не разочаровал подчиненного.

– Я выполняю вашу работу, товарищ Сверчинский. Вашу, а не свою. Не знаете, почему так происходит? Вот и я не знаю. Но могу предположить, что это удел всякого начальника – выполнять работу за своих некомпетентных сотрудников. Только отсюда возникает еще один вопрос: зачем нужны такие сотрудники? – Александр Никанорович выдержал паузу, поднял, наконец, взгляд на Сверчинского и выразительно постучал указательным пальцем по лежащему перед ним документу. – Эти бумаги остались в полицейском департаменте. Я попросил, чтобы их доставили нам для изучения. Чем, по-вашему, славилась канувшая в лету охранка, товарищ Сверчинский? В чем был залог ее успешной работы?

Кондрат Сергеевич был совершено не расположен сейчас к тому, чтобы держать перед начальником словесный экзамен. Всего какой-то час назад Боярышников сообщил чекисту о том, что Рекрут с многочисленной своей кодлой покинул пределы Казани и отправился в Москву. Целью этого вояжа, по словам Григория, было намерение подмять под себя столичный криминалитет. В данной информации сомневаться не приходилось. Григорий сказал, что об этом гудят все казанские притоны и малины. Оставшиеся здесь жиганы пьют за успех Рекрута. И вот теперь Сверчинскому необходимо было поставить об этом в известность Лепеху. А тому, соответственно, московское руководство в лице товарища Верпухова и, может быть, даже товарища Дзержинского. Только как эта новость скажется на карьере самого Сверчинского, еще неизвестно. Но Кондрат Сергеевич не ждал для себя поблажек.