мою машину. Славик тёрся около меня почти каждый день, заботливо исполняя роль моего парня. Его присутствие успокаивало меня, особенно по вечерам, когда трасса была полностью в моем распоряжении. Неделя быстро и одновременно медленно тянулась, ведь совсем скоро моя первая настоящая гонка под прикрытием. Каждый вечер, когда мы оставались одни на автодроме, я садилась в чужую машину и выжимала её до конца, делая какие-то модификации до тех пор, пока не настроила её, как инструмент.

– Чего киснешь?– подошёл Славик и обнял меня за плечи.

– А чему, собственно, радоваться? Суббота, вечер, а я что делаю?– отстраняясь от его объятий, я прошла в глубь бокса.

– Что делаешь? Проводишь свой вечер на трассе. Не могу понять, что не так? Ты ведь раньше этим и занималась, внезависимости суббота или воскресенье. Хотя молчи. Кажется, я догадываюсь в чём проблема,– оскалился он.

– Ну и в чём?– я посмотрела на него, как на идиота. Хмыкнув, Слава сел на стул, закинул ногу на ногу и продолжил противно скалиться.

– В Давиде. В ком же ещё? Ты, детка, влипла по самое не хочу!– расхохотался этот рыжий гад.

– Ещё чего!– я стрельнула в него глазами, готовая отвесить ему пару затрещин.

– О-о-о... Детка, да ты не просто влипла! Ты втюрилась в него не на шутку!– прикрываясь от моих ударов, продолжал хохотать он.– Что и требовалось доказать! Может, ты всё-таки с ним поговоришь и разъяснишь ситуацию? Видно, что он– классный пацан. Зря ты так. Приклеится к нему какая-нибудь девица, и ты потом будешь кусать локти.

– Да пошел ты...– вконец разозлилась я. Его слова задевали и резали по живому. Где-то в глубине души я понимала, что он прав. Всё шло не так,  как я хотела, и даже гонки не приносили больше удовольствия. А ведь завтра первый выезд, и сегодня у меня последние пробы. Что меня ждёт? И кто этот гонщик, которого я должна подрезать и вывести из игры, не дав ему победить?

Эмили 

Казалось, что ночь перед первыми гонками не закончится никогда. Я долго крутилась в постели  и пыталась уснуть, вот только совершенно ничего не получалось. В конце концов, когда мне все-таки удалось уснуть, мне начал сниться противный и до жути страшный сон. Огромный волосатый паук плёл вокруг меня свою липкую паутину, постепенно заключая меня в кокон, отчего мне становилось трудно дышать, и я совсем не могла пошевелить конечностями. Казалось, паника и страх полностью овладели мною, и как я ни силилась, у меня не получалось вырваться из своего кошмара, несмотря на то, что я понимала, что это всего лишь сон. Окончательно из кошмара меня вырвал настойчивый звонок в дверь. Посмотрев на прикроватные часы, я удивилась, - кто мог заявиться ко мне глубокой ночью? Осадок от кошмара и вовсе нагнал на меня страху, я лежала, словно парализованная, и боялась пошевелиться. Настойчивый звонок в дверь повторился. Выпорхнув тихонько из-под  одеяла, я на цыпочках пробралась к двери и посмотрела в дверной глазок. На плохо освещаемой  лестничной площадке стоял Давид. Не раздумывая, я резко распахнула дверь. Наши изголодавшиеся взгляды сцепились. Он жадно скользил по мне своим взором, медленно лаская каждую клеточку моего полуобнажённого тела. Шаг, и он крепко прижимает меня к своему сильному телу. Тоска по его прикосновениям, по нежным и страстным поцелуям окончательно выбила почву из-под моих ног. Прижавшись к нему теснее, я потянула его  вглубь квартиры, стараясь не разрывать сладостного и долгожданного поцелуя. Оказалось,  что мне его не хватало, словно воздуха, и всё это время я не дышала полной грудью. Теперь же в его объятиях я вновь обрела гармонию и спокойствие. Я так страстно его целовала, что у меня пошла кругом голова. 

– Тихо, малыш, спокойно. Я тоже очень по тебе скучал,– нежно прикусив мою губу, он немного отстранился и заглянул в мои глаза. Как же мне не хватало этих акварельных глаз, его чувственных губ и жарких объятий!

– Почему тогда не приходил?– прошептала я ему в губы, едва их касаясь. Только сейчас я поняла, как нуждалась в нём, и как сильно тосковала. Мне действительно его не хватало. 

– Ждал, когда вы закончите с твоим другом геем ломать комедию,– он зарылся в мои волосы и глубоко вдохнул мой запах. 

–  Откуда...

– Т-ш-ш-ш... Ничего не имеет больше значения, главное, что ты по мне скучала,– самодовольно сказал он и с силой впился в мои губы. Обхватив его вокруг шеи, я запрыгнула на него, обвивая ногами его бёдра, забываясь от сладостных ощущений, что дарило мне его тело, его близость, его тепло.– У нас не так много времени осталось, утром мне надо будет уйти, отец требует постоянного присутствия в фирме. А вечером у меня первые гонки. И ты не представляешь, как я хочу, чтобы ты сидела в моём боксе и болела за меня!– с запалом в голосе произнёс Давид. В этот момент мне до скрежета в зубах хотелось ему всё рассказать, да только смелости не хватило. Как ему такое рассказать? Я так долго ждала этого момента, - оказаться в объятиях Давида, - что теперь боялась признаться в том, в чем стала непроизвольно замешана. Если я сейчас признаюсь, нет гарантии, что мы вновь не поругаемся, а это на данный момент совершенно не то, чего я хочу! А хочу я его, дико и страстно! Время ускользает, словно песок сквозь пальцы, скоро рассвет, и он уйдёт. 

– Ты ведь знаешь, я не могу. Давид, я соглашение подписала, но это не значит, что я буду болеть за кого-нибудь  другого!– я крепче обнимала его, опасаясь, что он уйдёт. 

– Хорошо, моя куколка, как я уже ранее сказал, ничего уже больше не имеет значения. Главное, что остаток этой ночи я проведу в твоих объятиях. А там разберемся, что нам делать с наглым  Максимом Андреевичем,– продолжая держать меня на руках, он направился прямиком в спальню. Нежность, что сквозила в его голосе, окончательно сразила меня наповал. Если бы не печальное положение моего отца, плевать бы я хотела на все с высокой горки. Бережно уложив меня на кровать, Давид лег сверху, прижимая меня своим телом. Его пряный запах дурманил и сводил с ума, хотелось прижаться к нему сильнее и не отпускать никогда. Наклонившись вперед, он поддел мою маечку и стянул её с меня, оголяя мою налитую от возбуждения грудь, что ожидала свою порцию ласки. Прильнув к его уже оголенному торсу, я затрепетала, и