После такого длинного автобусного путешествия Андреасу просто хотелось принять душ, однако в деревне это было физически невозможно. На третий день Рахиль решила сделать немецкому другу приятное и повезла его в Киев к тетке. Та жила в нормальном блочном доме, где была ванна и из крана иногда шла горячая вода. Молодые путешественники, разбалованные удобствами цивилизации, просто хотели искупаться.

Снова один автобус сменил другой автобус. Наконецто, Киев. Все замечательно, наконец-то приехали. Принимали и кормили их хорошо, но искупаться не удалось. В городе нормальное летнее отключение воды, проводились ремонтные работы. Так бывает. Извините!!!

Хорошо, что путешествие было недолгим, всего неделю. Обратная дорога в Германию не показалась такой уж длинной. А мечта о горячей воде и ванной просто согревала душу.

Прибыв в Германию, они первым делом залезли в ванну и долго там отмокали от дорожной грязи и пыли.

А вечером вдвоем отправились в немецкую «кнайпу». Теперь Андреас, выпив пару кружек пива, громко рассказывал друзьям о том, что же это за такая удивительная страна Украина, которая стоит на большой реке, а воды для купания нет. Ну и еще многое такое, что для украинца обычное дело, а для иностранца – чудо. Оказалось, что самым большим чудом для немца был деревянный туалет во дворе при любой погоде.

Прошло немного времени после приезда – и Рахиль поняла, что безработный и несостоятельный кавалер, даже немец, ей для жизни не нужен. Необходимо было что-то менять. Ведь жить в этой стране ей, видимо, придется всегда. Повидавшись с родиной, она поняла, что обратной дороги нет. Нужно было искать выход.

Все курсы были, наконец-то, закончены, и ей предложили работу в доме престарелых, в другом конце города. Рядом с работой находилась и школа медсестер. Пришлось ей из ветеринара переквалифицироваться в медсестру, и так бывает. Из-за этого ей необходимо было менять квартиру. Она поняла, что деревню нужно из себя выводить, поэтому выбросила все свои такие близкие сердцу деревенские вещи. Заодно она рассталась с ленивым безработным немцем. Свою новую квартиру она оборудовала по европейским каталогам. Теперь она была уверена, что лучше жить одной, чем с таким другом-тунеядцем. Наступили другие времена, ей предложили работу и учебу, при которой на всякие охи-вздохи теперь совершенно не оставалось времени. Работа начиналась в шесть утра, потом домой, час перерыва – и на занятия. Так прошло три года. За это время она очень изменилась – куда подевалась мамина юбка, косынка и старые боты? Она приобрела совершенно новый гардероб, села на диету, пошла в автошколу, сдала на водительские права, купила машину. А спустя два года успела съездить к брату в Израиль – посмотреть «родину предков». По плану, в следующем году у нее – Америка.

Жаль, что родная Украина оказалось такой неуютной, тем местом, куда не хочется возвращаться!

Но главное в жизни – не терять головы: и жизнь покажется прекрасной.

Вот уже более пяти лет Сара Адольфовна Бергман жила в Германии. Ей здесь все нравилось, но это была чужая жизнь. Сара как-то постоянно ощущала себя в гостях. Принимали ее здесь доброжелательно, но при этом ее внутреннее напряжение не спадало.

Когда наступил ужасный для большой страны год разделения СССР, уезжать из родного города она совсем не хотела, очень его любила. Вечерами часто приходила на берег Черного моря. Нужно было о многом подумать, ей для этого требовался покой и тихий шелест волн.

«Бедная Украина, – думала Сара, – как же страна останется без людей?»

Из соседних домов на ее улице целыми днями слышался непривычный шум. Уезжали все, выносили мебель, разбирали перегородки в квартирах и паковали чемоданы, загружали контейнеры мебелью и техникой. Люди стихийно бежали от ужасов горбачевской перестройки.

Сара покидала привычную жизнь одна из последних. Так получилось, что ее, как и многие тысячи ее сограждан, просто вынесло из страны волной эмиграции. Любой город живет, пока в нем имеются жители. Уезжали все: друзья, коллеги, родственники. Начиная с 1989 года жизнь в любом городе становилась все более опасной. Сначала закрылись все заводы, потом отключили тепло, воду, свет, потом пропали продукты.

Население одновременно потеряло работу, без какой-либо государственной поддержки. Да что там поддержка, само государство исчезло вместе с Центральным комитетом. В один из дней деньги обесценились – и все одновременно стали нищими.

Как поступить, как выжить? Люди, словно весенние журавли, потянулись за рубеж. Их ничего не останавливало, ни очереди в ОВИРах, ни полное отсутствие обменной валюты.

На городских площадях вечерами, когда стемнеет, собирались граждане, потерявшие какую-либо надежду выжить и ищущие любой путь. Очень хотелось жить по-человечески, а не стоять в подворотнях, продавая остатки имущества. Люди были согласны пешком бежать к цивилизации. Бросали все обжитые благоустроенные квартиры, которые в те времена нельзя было продать. Раздавали соседям имущество, накопленное годами, которое стало сразу никому ненужным. Среди ненужных вещей вдруг оказались: государственные награды, трудовые книжки, пустые сберкнижки, с которых в одну ночь исчезли накопленные за всю жизнь деньги на старость.

Долгие годы большая страна жила ожиданием прихода светлого будущего – коммунизма. Думали, что очень нужно только потуже затянуть пояса – и все в скором времени изменится. Жители страны много лет во многом себе отказывали, работали по выходным, жили в нечеловеческих условиях, подталкиваемые коммунистической партией, активными призывами к подвигам.

Казалось, что в один миг все исчезло. В общем – полный хаос. Никогда Сара не помышляли о других странах. Ее устраивало все, несмотря на трудности и непростые отношения к евреям, но когда все пожилые родственники начали стихийно умирать, она решила спасаться бегством.

Уезжала Сара одной из последних членов ее большой родни, оставляла все, упаковав только одну дорожную сумку. Всплакнув на прощание, она обреченно села в автобус, идущий на Запад.

Что и как будет дальше в ее жизни, Сара не знала. И вот Германия. Что их ждет?

К жизни в новой стране Сара привыкала долго. В свои 45 она с огромными усилиями постигала трудный немецкий язык. Все было сложно, непонятно. Дни, насыщенные постоянной внутренней борьбой, летели быстро. Здесь для нее все было другим: люди, законы, менталитет. Сталкиваясь с новыми правилами, она начала смотреть на многое по-другому, а потом все постепенно вошло в привычку.

Кажется, что ничего больше не должно напоминать ей о том ужасе, в котором она жила последний год и из которого убежала. Но так устроена наша память, что, как бы ни изменился пейзажи вокруг нас, все события прежней жизни мы берем с собой. Они в нас, они сидят плотно в нашей памяти.