– Когда это осознаешь, – противно. Поэтому люди и эмигрируют. Смотри, Свенчик, снова Австрия!

На обочине мелькнул пограничный столб и щит с надписью «Республика Австрия», и Анна опять радостно засмеялась. Свен с улыбкой на нее покосился.

– Знаешь, Анна, с тобой только я начинаю чувствовать, какие мы тут свободные люди. Только через тебя я могу осознать это как настоящую радость.

– Еще бы! Это так понятно: ты ведь не радуешься тому, что дышишь воздухом. А я тебе напоминаю, что свобода – это чудо и естественное право, так? Но есть еще вещь, которая для нас, русских, даже важнее свободы. Воля. Но этого я тебе объяснить, пожалуй, не сумею.

– Разве есть какая-то разница в понятиях «свобода» и «воля»?

– Есть, и огромная. Воля больше, чем свобода. Без свободы тошно, а без воли – душно. Свободой я тут у вас просто упиваюсь, а вот воли мне у вас маловато.

Свен покосился на нее.

– Анархия?

– Совсем нет! Но я не знаю, как это тебе объяснить. Вот в лагере, например, где никакой свободы не было и в помине, я все равно была вольным человеком.

– Внутренняя свобода?

– Уже ближе. Но и это не совсем то. В общем, объяснить не берусь. Потом как-нибудь, когда под рукой будут русские книги, ладно?

Свен, конечно, согласился подождать, обрадовавшись тому, что Анна, как само собой разумеющееся, представляет их вдвоем и в будущем, где-то, где будет много русских книг.

За разговорами они не забывали поглядывать по сторонам, выбирая себе пристанище. Они проезжали горные деревушки и небольшие городки, но Анна всякий раз говорила:

– Это не то. Я хочу, чтобы было все сразу: речка, озеро, лес и горы. И чтобы суеты поменьше.

Вдруг они увидели съезд с надписью «Частная дорога».

– О! Частная дорога! Это что же, по ней нельзя ездить? Как ты думаешь, Свен? А дорога, кажется, такая красивая, прямо вдоль речки идет.

– Не думаю, – возразил Свен. – Скорее всего, здесь просто надо заплатить за проезд.

Так и оказалось. На краю дороги стояла деревянная будка с симпатичным толстым баварцем в окне. Он спокойно предложил им заплатить четыре марки и сказал, что впереди есть и дома, и деревни, где можно снять комнату, и большие озера с отелями на берегу.

Они поехали по частной дороге, которая почти все время шла вдоль быстрой горной речки. На другом ее берегу белели снежными вершинами горы. Сама речка была очень живописна, она то расходилась на рукава, образуя зеленые острова и галечные отмели, то снова сливалась в один поток. Машин на дороге было совсем мало, только три-четыре попались им навстречу, а по их стороне, похоже, и вовсе никто не ехал.

– Кажется, Анна, здесь места достаточно диковатые для тебя, как ты думаешь?

– Похоже. Если только мои немцы просто не объезжают эту дорогу из экономии. Они же все «ошпаренные».

– Что значит «ошпаренные»?

– Это русские эмигранты так их дразнят. Соединили немецкий глагол «шпарен» и русский «шпарить». «Ошпаренные» значит помешавшиеся на экономии.

– У них не была бы такая богатая страна, если бы они не умели экономить.

– И работать, Свен! Это важнее, чем экономия.

– Ну, ты-то, насколько я понимаю, экономить совсем не умеешь.

– Тебя это огорчает?

– Ничуть. Наоборот, радует.

На самом деле Свена обрадовало то, что Анна спросила его так, будто ее огорчил бы его утвердительный ответ. Свен все еще никак не мог понять, действительно ли Анна согласна связать свою судьбу с ним, а она на его прямые вопросы отвечала уклончиво, переводила речь на другое. Потому-то он и старался по каким-то косвенным признакам угадать ее состояние.

Вскоре они выехали на берег большого озера. Вид был превосходный, но Анна тотчас решительно заявила:

– Мы сюда еще вернемся, но остановимся в другом месте. Видишь, вон там отель, там другой. Нам это не подходит.

Дом, который они выбрали для остановки, Анна увидела сразу же, как только он показался за поворотом. Одинокий большой дом, окруженный обычной деревянной галереей, обвешанный геранью.

– Ты посмотри, как здорово, Свен! Один-единственный дом на всей горе и никакой деревни близко не видно. И коровник, и коровы вон там на лугу пасутся. По-моему, мы приехали. Только бы в нем сдавались комнаты!

В доме как раз оказалась одна свободная комната, и недорогая, и очень удобная: угловая, с выходом на галерею. На секунду задумавшись, или это показалось Свену, Анна сказала, что комната им подходит. Хозяйка, цветущая женщина лет сорока, встретила их приветливо, помогла вынести вещи из машины и рассказала, что впереди по дороге есть небольшой поселок с рестораном, где они смогут обедать. Завтрак входил в стоимость комнаты, в те же тридцать марок.

Анна сразу же спросила, можно ли пользоваться телефоном. Хозяйка провела ее в нижний зал, сказала их номер и показала, где стоит аппарат. Тотчас Анна позвонила Ирине Борисовне и попросила ее записать номер телефона для Анастасии, если та позвонит из Киева.

Потом Анна и Свен по очереди приняли душ – он был в коридоре – и отправились пешком обедать. В ресторане они выбрали самый дальний столик, отделенный от остального зала невысокой деревянной перегородкой. Официантка в баварском костюме, с косами, уложенными корзиночкой, принесла им меню.

– Смотри, Свен, сколько тут всякой дичи, и оленина.

– У-м-м, ты любишь дичь?

– Обожаю!

– Из тебя выйдет хорошая жена для охотника.

Анна кивнула, продолжая углубленно изучать меню. И опять Свен пытался угадать, означает ли что-то конкретное ее кивок.

Они заказали олений шницель, Свен выбрал вино. За обедом Анна не забывала оглядываться по сторонам и то и дело требовала, чтобы Свен обратил внимание на старинный камин в углу, на часы с кукушкой, на прическу баварки-официантки. Свен и не подозревал, что она умеет радоваться таким пустякам, и с волнением наблюдал, как прямо на его глазах меняется Анна за эту их недолгую поездку. Он ожидал перемен. Когда она вдруг так решительно согласилась, чтобы он ехал с ней в Германию, он видел, что в ней произошел какой-то перелом Свен ожидал, что в Анне, всегда такой спокойной и сдержанной, проснется женщина, но в ней просыпалась девчонка, ребенок, – и это было неожиданно и даже пугало Свена. Это было так странно, видеть ее детскую радость и слышать это постоянное: «Посмотри, Свен!» Такой Анны он не знал.

Пришла компания молодых немцев и села за соседний столик. Официантка поставила перед каждым огромную кружку пива, и новые посетители завели какую-то дискуссию. Анна прислушалась и нахмурилась.

– О чем они? – спросил Свен, который немецкий знал хуже Анны, «на гастрономическом уровне», как он сам признавался.

– Об атомных станциях. Спорят, нужны ли они вообще или можно без них обойтись.