крови? Если посчитать объем воды, которая течет по нашим сосудам, относительно ее объема во всем организме, то ее количество не превысит 12 %. Как я уже говорил, кровь – жидкая ткань организма, ведь в ней есть все: и клетки, и межклеточное пространство – плазма. И конечно, эта вода удерживается в кровеносном русле, но и переходит в межклеточное пространство и внутрь клетки.

Кровь как «Наутилус» капитана Немо – «подвижное в подвижном», где вода – среда и субстанция, хранитель и носитель. Сохранность объема воды в русле крови обеспечивают в первую очередь белки. Именно они не дают воде уйти в ткани. Соли, углеводы, жиры не так влияют на водянистость крови. Хотя и они тоже имеют свое немалое значение в создании внутреннего давления крови в сосудах. Если отвлечься от артериального давления, которое обеспечивается работой сердца, то есть еще коллоидно-осмотическое (КОД), которое обеспечивается концентрацией гидрофильных высокомолекулярных веществ в плазме крови.

Стоит этой концентрации уменьшиться, и вода сразу начинает убегать в ткани и клетки. Туда, где этих веществ больше.

А стоит концентрации жиров, белков и углеводов, а также сóли в крови возрасти, и вода словно высасывается из тканей в сосуды. При этом растет не только КОД, но и артериальное давление. А это уже может быть опасно, если оно станет слишком высоким.

Баланс воды в русле крови и тканях поддерживается количеством гидрофильных веществ вне и внутри каждого резервуара.

Что же получается, эти вещества всегда остаются в организме нетронутыми? Куда там! Это же строительный материал, дрова, отходы, пища и все везде. Куда клетка выбрасывает отходы? В межклеточное пространство. А откуда она берет «пищу и дрова»? Из межклеточного пространства – второго резервуара.

Сосуды, по которым циркулирует кровь, – это третий резервуар воды. Можно было бы сказать, что лимфа – четвертый резервуар, но она все-таки больше относится к межклеточному пространству, и лимфатические сосуды – это, как мы уже обсуждали, не столько дороги, сколько тропы лимфоцитов, по которым те собираются из тканей и лимфатических узлов в один большой проток и сбрасываются в венозную сеть. Так что лимфатическая сеть сосудов – как бы связующее звено между межклеточным пространством и кровеносным руслом.

Состав воды во всех трех резервуарах непрерывно меняется, при этом оставаясь в целом в определенных пределах постоянным.

Все мы знаем, что результаты анализов биологических жидкостей: крови, мочи, ликвора[67] из спинномозгового канала, слюны, слез, мокроты – имеют границы нормы, нижние значения содержания различных веществ и верхние. Например, концентрация белка в крови колеблется от 65–85 г/л (натощак). С одной стороны, цифра, которую видно в результате, – это индивидуальный показатель человека, с другой – это показатель содержания белка в этот день и в этом состоянии, а на другой день и показатель будет другим. Он не выйдет за пределы нормы, но будет чуть-чуть отличаться.

Почему это происходит?

А потому что в этом движении веществ и заключается жизнь, постоянные синтез, распад, выработка и накопление энергии, ее расход.

Вода – среда всех биологических процессов организма.

КОГДА ЧЕЛОВЕК ЗАБОЛЕВАЕТ, СОСТАВ ВОДЫ ВСЕГДА МЕНЯЕТСЯ. МАЛО ТОГО, В ВОСПАЛЕННЫХ ТКАНЯХ ВОДЫ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ЗДОРОВЫХ, ПОТОМУ ЧТО ВОСПАЛЕНИЕ ВСЕГДА СОПРОВОЖДАЕТСЯ ОТЕКОМ. ЭТО ФОРМА ЗАЩИТНОЙ РЕАКЦИИ ОРГАНИЗМА.

Вода идет туда, где много гидрофильных веществ. Если клетка по каким-либо причинам разрушается, белки ее цитоплазмы выходят в межклеточное пространство. Вода старается их развести, сделать концентрацию этих весьма агрессивных веществ как можно меньше.

К сожалению, процесс растворения не быстрый, вода не может мгновенно прийти в зону воспаления, и клеточные яды из лизосом разрушают соседние клетки. Процесс этот передается по цепочке. Он движется от центра к периферии и постепенно затухает.

Наиболее частая причина такой гибели клеток – тромбоз или спазм артерии, питающей какую-либо ткань.

Чтобы пример был нагляднее, предположим, что это ткань сердца. И вот одна из веточек артерий сердца отчего-то сузилась. Участок мышцы сердца начал недоедать и «недодыхивать», то есть ему не хватает глюкозы и кислорода. На медицинском языке это состояние тканевого голода называется «ишемия».

Пока клетки сердца еще живы. Все клетки. Но им уже плохо. Они страдают. Они уже не могут нормально работать, сокращаться. Внутри этих клеток накапливаются недоокисленные продукты сгорания глюкозы – кислоты, о которых я уже говорил. А кислоты эти очень гидрофильны. Они тянут из межклеточного пространства воду, при этом клетка раздувается. Мембрана ее растягивается. Если между этими клетками есть нервные окончания, а они везде есть, нервная система получает болевые сигналы. Из-за естественной защиты, которая сглаживает и приглушает болевые ощущения, этот сигнал воспринимается часто не болью, а тяжестью. Стоит человеку принять нитроглицерин – вещество, расширяющее сосуды сердца, проходимость артерии немного восстанавливается, кислород поступает к клеткам и кислоты быстренько досжигаются, а вода покидает раздутые клетки. Боль проходит. Если же спазм убрать не удается, вода разрывает клетки, и вот тут уже начинается опаснейший процесс – формирование очага некроза, который называют «инфаркт миокарда». И очаг этот сперва выглядит как небольшая группа мертвых клеток и большое количество голодающих, но еще живых клеток вокруг этой группы, и все это пространство сильно пропитано водой – это и есть периинфарктный отек, который на ЭКГ рисуется подъемом или снижением сегмента ST в соответствующих отведениях.

На запах мертвой ткани в очаг инфаркта слетаются моноциты, клетки-мусорщики, которые стараются быстренько переварить мертвечинку, расчистить местечко. Следом приходят фибробласты и замещают пространство соединительной тканью. Так образуется постинфарктный рубец в миокарде.

И как вы заметили, вода в формировании инфаркта сыграла очень важную роль как инструмент быстрого разрушения еще живых клеток (именно поэтому в спасении такого больного важен фактор времени и скорейшего восстановления кровообращения в сердце: чем раньше, тем меньше будет размер инфаркта).

При кровотечении организм острее всего замечает потерю объема в сосудистом русле.

Поэтому, если объем быстро восстановить – солевыми растворами, белковыми, донорской плазмой и кровью, то необратимых изменений в организме не наступит. И причина проста: органы и системы заметят недостаток кислорода не сразу, а вот объем больше 500 мл – ощутится уже меньше чем через час. Наиболее чувствителен мозг, за ним – почки, потом уже сердце.

Меня как медика волновал всегда один вопрос: зачем товарищи раненого бойца все время его тормошат и уговаривают: «Не закрывай глаза, не спи!» Ведь организму нужен покой, а его тормошат. Ответ прост: был бы под рукой кардиомонитор с автоматом измерения давления – нужды в тормошении не было бы. А так по контакту с раненым определяют, жив ли. И не понимают,