litbaza книги онлайнИсторическая прозаЕретик - Мигель Делибес

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 96
Перейти на страницу:

Религиозными спорами, к которым были так привержены его земляки, в мирке дона Бернардо почти никто не интересовался. Ни Дионисио Манрике на складе в Худерии, ни дружки в таверне Дамасо Гарабито, ни поставщики в Пара-мо, ни Петра Грегорио в уютном любовном гнездышке на улице Мантерия не годились в собеседники для обсуждения столь возвышенных материй. Поэтому, услышав от брата упоминание о Лютере, дон Бернардо почувствовал настоятельную потребность поговорить о нем.

— Ты знаешь, — спросил он, — что падре Гам-боа в воскресной проповеди в храме Сан Грегорио сказал, будто согласию между Лютером и королем пришел конец?

В подобных вопросах Игнасио, беседуя со старшим братом, чувствовал себя свободнее, чем в обсуждении проблем Бернардо с сыном и домашней прислугой. Он день за днем следил, как ширится переворот, учиненный Лютером, поддерживал связь с учеными людьми и возвращавшимися из Германии солдатами, читал всевозможные книги и листовки, касавшиеся Реформы. Он был человек благочестивый, истинный папист — когда речь зашла на эти темы, его румяное, безбородое лицо оживилось.

— У нас выбивают почву из-под ног, Бернардо. Подвергают насмешкам то, что для нас свято. Лютер возмутился против папы, который поручил доминиканцам проповедовать в пользу индульгенций, но в действительности он, Лютер, хотел сказать нам, что индульгенции и голоса святых заступников ничего не значат, даже если они побуждают меня к покаянию. По мнению Лютера, спасти нас может единственно вера в то, что Христос пожертвовал собой ради нас.

Бернардо слушал с любопытством. Его интересовал этот непостижимый мир, относительно которого брат был для него непререкаемым авторитетом.

— Вопрос спасения всегда был для человека величайшей проблемой, — сказал Бернардо.

Игнасио, наклонясь, оперся локтями о колени, чтобы быть ближе к брату.

— Лютер избегает споров. Его цель — разрушать, покончить с папой, которого он называет ослом и извратителем заветов Христа. Когда будет уничтожена власть папы, освободится простор для приверженцев Лютера. Лютеранство уже стало распространенным движением. Попытки Эккадобиться от Лютера уступок потерпели неудачу. Лютер ни от чего не отрекся. Он говорит, что для спора ему нужен более просвещенный папа. Лев X осудил его учение и отлучил его от церкви, и император в Вормсеподтвердил это отлучение. Лютер сбежал в Вартбург и, запершись в замке герцога, пишет одну за другой поджигательские книги, от которых эта проказа распространится по всей Европе.

Дон Бернардо Сальседо отхлебнул вина из Руэды. Вечерние визиты к брату были приятны еще и тем, что гостей своих тот угощал лучшими местными винами. Его винный погреб и библиотека с пятьюстами сорока тремя томами славились в городе. И мало того, что вина были отменные, их подавали в бокалах тончайшего стекла, которые его жена Габриэла содержала в такой же идеальной чистоте, как свои наряды и украшения, вызывавшие восторг Модесты и Минервины. Бездетная семья дона Игнасио принадлежала к числу самых состоятельных и влиятельных в Вальядолиде. И хотя дон Бернардо порой позволял себе слегка подшутить над благочестием брата, он, будучи старше на восемь лет, питал к личности дона Игнасио и его убеждениям глубочайшее почтение. Поэтому всякий раз, когда волею обстоятельств им приходилось спорить, дон Бернардо, как правило, не находил никаких иных убедительных аргументов, кроме ссылок на свой опыт и возраст. Так, например, случилось через два месяца после их разговора о протестантской Реформе, когда дон Игнасио Сальседо вышел ему навстречу явно взволнованный и произнес загадочную фразу, смысл которой дону Бернардо был непонятен, но которая, судя по жестам брата и тону его голоса, содержала гневное осуждение:

— Вальядолид веселится, а Бернардо Сальседо платит. Как тебе нравится эта шуточка, которую я слышу ежедневно со всех сторон?

Дон Бернардо, слегка покраснев, посмотрел на него с подозрением.

— Что с тобой? Почему ты так возбужден? Что за дьявольский смысл таится в твоих словах?

Дон Игнасио, напротив, побледнел, руки у него тряслись, обручальное кольцо мерцало. Насколько дон Бернардо помнил, их разногласия никогда не доходили до такой остроты.

— А тот смысл, что твоя любовница обманывает и тебя и весь город. Все вокруг сплетничают об этой проходимке.

Дон Бернардо как будто внезапно проснулся.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ведь я почти в отцы тебе гожусь!

— Поверь, Бернардо, я бы и родному отцу не сказал ничего иного. Тут речь идет не о тебе и не обо мне, а о чести нашего имени.

— И откуда же пошли эти лживые слухи?

— В Канцелярии не забавляются слухами, Бернардо. То, что говорится в Канцелярии, это непреложный факт. Почему бы тебе не попробовать навестить эту потаскуху внезапно в неурочный час? Мне следовало бы продолжить разговор с тобой об этом грязном деле, только когда ты убедишься в правдивости моих слов.

Выходя из дома брата, дон Бернардо уже был уверен, что брат сказал ему правду. Да, Петра Грегорио с первого же дня разыгрывала перед ним комедию. Доводы громоздились один на другой. Никакой он не мастер любовных утех, а она не способная ученица. Попросту она шлюха, а он рогач. Ее поведение изменилось лишь тогда, когда она получила первые дукаты. Потом — перемена жилья, туалеты, новая роскошная обстановка. Как это ему не приходило в голову, что одними своими наставлениями он не мог бы достичь такой разительной перемены? Конечно, Мария де лас Касас его обманула, и даже возможно, что уже сейчас в его теле развивается отвратительный недуг. Стоя в подъезде, при свете фонаря, он осмотрел тыльную сторону обеих ладоней, дрожащими пальцами пощупал щеки — нет, затвердений или бубонов не было. Покамест он еще может быть спокоен. С Петрой он попрощался всего часа два назад, но свернул на улицу Вердуго и направился к ее дому. Сексуальные извращения этой девки, думал он, вовсе не ее изобретения и не плоды его недавних уроков. У этой содержанки наверняка был долгий любовный опыт до их встречи. Девушка, тяжко вздыхавшая на крупе Лусеро в ту ночь, когда он вез ее из Парамо, была не невинной девочкой, а искусной актрисой. Что теперь делать? В каком виде он ее застанет? Как должен поступить дворянин в случае подобного оскорбления? Вот что терзало дона Бернардо в тот миг, когда он вставлял ключ в замочную скважину. Найдется ли средство

исправить положение без срама и с достоинством, — спрашивал он себя. Он поспешно поднялся по двум лестничным маршам и остановился на площадке передохнуть. Но нет, — попробовал он себя успокоить, — надо ли так слепо верить Игнасио? И почему считать святой истиной то, что говорится в Канцелярии? Люди в Канцелярии тоже могут ошибаться, как любой человек, и сейчас он это докажет. Дрожащей рукой он открыл дверь квартиры. Вестибюль был освещен слабым мерцающим светом, исходившим из спальни. Дон Бернардо шел по коридору в шлепанцах, стараясь не шуметь. Его все больше тревожила полная тишина в доме, однако, заглянув в спальню Петры Грегорио, он увидел законоведа Мигеля Самору — тот, сидя на ковре, надевал штаны, болтая ногами в воздухе. Постель была не в порядке, но Петры там не было. Увидев дона Бернардо, Мигель Самора со штанами в руках вздрогнул и как бы смутился — больше от того, что его застали в нижнем белье, чем из-за своего предательского поступка.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?