– Ну гляди, чтобы мы там с тобой не встретились! Тогда нам пришлось бы за все рассчитаться, – пригрозил Новицкий.

– Ничего не имею против такой встречи в джунглях, – ответил пират.

– Я тоже. А петлю можно повесить на суку не хуже, чем на pee – сказал капитан Новицкий.

По заключенному соглашению, капитан Новицкий позволил атаману шайки пиратов вернуться на его корабль. На рассвете пират сел в ялик и поплыл к пиратскому кораблю. Однако белый флаг появился на мачте корабля только лишь спустя четыре часа. Это был условный знак, что работорговцы принимают условия капитана Новицкого.

После бурной ночи настал жаркий, солнечный день. «Сита» уже была готова к отправлению в дальнейший путь. Как только на «Сите» заметили белый флаг, поднятый на пиратском судне, «Сита» снялась с якоря. Новицкий медленно подошел к пиратскому кораблю. Он предпринял все нужные меры предосторожности; сам дежурил на капитанском мостике, не отрывал глаз от бинокля, расставил всех членов экипажа вдоль правого борта с оружием в руках. «Сита» остановилась в нескольких десятках метров от пиратского корабля.

Капитан пиратов вышел на палубу. Увидев за ним Вильмовского и Бентли, капитан Новицкий успокоился. Они не были связаны. Видимо, им сообщили о заключенном соглашении, потому что они махали платочками, приветствуя «Ситу».

– Вижу наших! – обрадованно крикнул Новицкий. – Они целы и невредимы! Дадим в их честь приветственный салют!

– Стрелять вверх! – скомандовал Смуга. Раз, два, три... огонь.

Грохот выстрелов и свист пуль, вызвал переполох среди пиратов, но резкая команда их капитана быстро навела порядок. Одни из пиратов стали спускать шлюпки, другие открыли люки, ведущие в трюм, где сидели несчастные рабы. Вскоре на палубе показались папуасы с темно-коричневыми, а у некоторых и с совершенно черными лицами. Подгоняемые вооруженными пиратами, они с опаской становились вдоль левого борта. Все они были почти нагими, и мужчины, и женщины. Они тревожно поглядывали на своих преследователей.

С борта пиратского судна спустили веревочный трап. Пираты грубо толкали рабов в шлюпки, которые поочередно подходили к «Сите». Вот уже последняя группа освобожденных рабов стала спускаться по трапу в шлюпку, как вдруг из надстройки выскочил молодой папуас и бросился на колени перед Вильмовским. Один из пиратов ударил юношу по спине и схватил рукой за кучерявые волосы. Одним ударом кулака Вильмовский свалил пирата с ног. Несколько других бросились на помощь своему товарищу. Но в этот момент капитан пиратов заслонил Вильмовского своим мощным корпусом. В его руках блеснул револьвер. Это сразу же остудило пыл у взбешенных молодчиков.

С борта «Ситы» раздался предупредительный залп. Капитан с гневом стал что-то объяснять Вильмовскому; он очевидно пытался задержать молодого папуаса. Однако Вильмовский не уступал. Он решительно отстранил капитана от молодого раба и стал осторожно отступать к левому борту. Казалось, на пиратском судне вновь разгорится борьба; рослый атаман грозно наклонился к Вильмовскому, словно готовился к прыжку.

Капитан Новицкий быстро отложил бинокль в сторону. Поднял карабин с оптическим прицелом. Раздался выстрел... с головы пирата слетела шапка, пробитая пулей.

Теперь, Вильмовский без всяких препятствий сошел по трапу в шлюпку. Не прошло и получаса, как «Сита» вышла из лагуны в открытое море.

Только тогда друзья обнялись и стали рассказывать о пережитых волнениях.

Молодой папуас, чуть-чуть не ставший причиной новой битвы на пиратском судне, возбудил любопытство у всего экипажа «Ситы». По рассказу Вильмовского, атаман пиратской шайки назначил юношу своим личным боем[64], и вопреки обещанию об освобождении всех рабов, не хотел отпустить его на волю. Только лишь вмешательство Вильмовского и решительность, проявленная белыми путешественниками спасли папуаса, который очутился на «Сите» в числе других освобожденных пленников. Молодой туземец не присоединился к группе своих соплеменников, разместившихся на полубаке корабля. Он ни на шаг не отходил от своего спасителя. Ежеминутно обнимал его и терся носом о нос Вильмовского. Заметив это, капитан Новицкий сказал:

– Посмотрите, пожалуйста! Дикарь, а умеет быть благодарным. Видать, это хороший парень, но у него оригинальный способ проявлять чувства... Благодарю судьбу, что это не я его спас!

Как видно папуас знал несколько английских слов, потому что догадался, что речь идет о нем и воскликнул:

– Канак[65]быть хороший парень! Ол райт[66]! Добрый мастер[67]спасти канак. Теперь бой служить добрый мастер. Ол райт.

Речь юноши, хотя ее трудно было поначалу понять, очень заинтересовала Бентли. Перед отправлением в экспедицию он несколько месяцев занимался новогвинейскими языками и знал, что папуасские племена, даже живущие в соседних деревнях часто говорят на совершенно разных языках. Кроме того, в голландской части острова некоторые туземцы пользуются при общении жаргоном[68]малайских охотников. Что касается германской и английской частей Новой Гвинеи, то переводчики пользовались там языком англо-пиджин[69]. Это весьма забавный язык, в котором английские слова в своеобразном произношении получили малайское склонение и окончания. Папуасы, например, не могли употреблять личные местоимения, несвойственные их родному языку, не умели запоминать английские фамилии, и в конце каждого предложения обязательно добавляли «ол райт», то есть «хорошо».

Узнав, что молодой человек владеет немного английским, Бентли обрадовался. Он сразу же обратился к папуасу по-английски, на англо-пиджин:

– Канак уже не бой. Ты вернуться домой, твоя деревня!

– Нет, нет! – возразил папуас. – Деревня далеко. Ол райт. Только один белый отец попасть туда, но злой дух влезть ему внутрь и трясти его крепко, крепко. Ол райт. Белый отец умереть, канак остаться сам на великий вода, злой мастер опять поймать канак, если канак не быть бой у добрый мастер. Ол райт. Моя хороший, очень хороший бой, моя уметь варить чай и яйцо. Ол райт. Теперь моя быть бой очень добрый мастер. Добрый мастер спасать канак. Ол райт.