– Так не пойдет, – решила Нарцисса. – Темнота может сыграть против нас.

Она призвала из вселенского субстрата энергию абсолютного нуля, и вокруг вскипели ионы.

– Да будут звезды, – приказала врач-архимаг.

И небо наполнилось великолепием: появились звезды и туманности, в свете которых Кошка разглядела вокруг черные древесные силуэты.

Из потайного кармана жакета Нарцисса достала прутик и одной рукой разломила его надвое.

– Больше света!

Листья на деревьях вспыхнули, будто лампочки накаливания. Ослепленная Кошка прикрыла глаза локтем.

– Тише… тише… ш-ш-ш, да… вот так, – успокаивала Нарцисса листья, будто пугливую лошадь.

Когда Кошка открыла глаза, вокруг сгустились сумерки. Она сморгнула выступившие от боли слезы и остаточное изображение.

– Да будет луг.

Деревья отодвинулись на добрые два полета стрелы, и на их месте осталась лужайка с невысокой травой, в которой пестрели желтые полевые цветы.

– Вот наш операционный театр, – пояснила Нарцисса. – Теперь посмотрим, как нам удастся прооперировать.

Кошка подняла посох повыше и услышала, как он глухо стукнулся о железо – в том месте, где было звездное небо. Позади возвышалась каменная стена с темным проходом посредине – очень узким, на одного. Через проход было видно темноту, погнутые рельсы, раскуроченные вагоны. Кошка встала перед вратами и спросила:

– Мы в Эмпирее?

– Нет. То есть да, в некотором роде. Но не совсем. Тебя несомненно учили, что существует множество сфер: Фейри, где мы обитаем; Земь, откуда мы явились; Хель под нами; Эмпирей над нами, и так далее и тому подобное. Однако это все – лишь разные энергетические состояния одного и того же места. Представь их себе как грани эн-мерного тессеракта, и будешь недалека от истины. Адепты знают, что существует лишь два мира: экзотерический, или внешний, – те самые грани – и эзотерический, или скрытый, где сходятся все сферы. Оба по-своему логичны, но логика эта совершенно разная. Ты стоишь внутри локомотива, священного места, принадлежащего эзотерической вселенной, которую не дано воспринять твоим глазам, ушам и телу. Все, что ты видишь, – лишь иллюзия и метафора. Не верь тому, что видишь, слышишь или осязаешь. Будь сильной.

Всю свою жизнь Кошка притворялась сильной. Она кивнула, напустив на себя такой вид, какой видела у действительно способных и умелых.

– Твоя задача – стоять здесь и охранять врата рождения, чтобы ничто через них не проникло. Будет нелегко. Огненный дух сильнее, чем мы обе, вместе взятые. Придется блефовать.

– Блефовать?

– Блефовать. Я – вопрошающий. Ты – страж врат. Мы обе – власти предержащие, космические силы. Поняла?

Кошка приняла боевую позу. Бакаутовый посох хорошо сидел в руке, хоть и был длиннее привычных ей бо[49]. Она сделала восемь взмахов – по одному в каждую сторону, а в конце – выпад. Еще четыре раза, чтобы размяться.

– Поняла.

На лице фаты Нарциссы отразилось удивление.

– А тебя обучали.

– Видела бы ты меня с «эм-ка-семнадцать»[50]. Что теперь?

– Ждем. Уже недолго осталось.

Приближение духа Кошка почувствовала задолго до того, как он возник на дальнем конце лужайки. В воздухе появилось напряжение, а на задней стенке нёба – кисловатый привкус, желудок чуть свело. Потом над деревьями взметнулось облако дыма, затмившее звезды. Оно с фырканьем сгустилось, образовав туловище. Проклюнулась толстая шея, ударили оземь железные копыта. Под ногами дрогнуло. Внутри облака заполыхали молнии.

– Страшно не на шутку, – сказала Кошка.

– Говорить буду я. Ты не знаешь, что нужно сказать.

Клубящаяся тьма сжалась, трансформировалась, отрастила крылья, потом втянула их, приблизилась, обретая все более определенные черты, – ближе, ближе, пока наконец не превратилась в тощую девицу в сарафане в цветочек и широкополой соломенной шляпе. Со своими шишковатыми коленками и локтями девица совсем не выглядела опасной. Но Кошка совершенно точно знала, что это и есть ожидающее рождения дитя: как и у матери, у нее был один большой глаз посреди лба.

– Это что еще такое? – спросил дух, подойдя к ним.

– О благороднонерожденная, ты не можешь выйти, – отозвалась Нарцисса, – пока не ответишь на мои вопросы и не докажешь, что достойна своей матери, нового мира и Железнодорожных Владык.

Девица на мгновение задумалась.

– Что с твоей рукой?

– Я дозволила сломать себе кости в обмен на мудрость. Смотри, чтобы такого не приключилось и с тобой.

Нарцисса украдкой бросила взгляд на Кошку, которая приняла вид недремлющего стража. Стояла она точно перед проходом и, отступив на два шага, оказалась бы прямо в нем, закрывая путь своим телом.

– А-а… – Девица плюхнулась на траву и скрестила ноги по-турецки. – Прекрасно. Задавай свои вопросы.

Вокруг Нарциссы сгустилась темная аура, и фата сразу будто стала выше. По всей видимости, ей снова пришлось воспользоваться квантовым источником энергии. Сурово нахмурившись, эльфийка спросила:

– Каково твое обычное имя?

– Электра, дочь Олимпии, дочери Гефесты из рода Гекаты.

– Каково твое истинное имя?

– Оно начертано в огненных покоях десятифутовыми знаками – для тех, кому хватит разумения их прочесть. Ты и правда настоящая вопрошающая?

– Да. Зачем ты явилась сегодня сюда?

– Чтобы родиться.

– Зачем ты рождаешься?

– Чтобы жить и любить, знать и терять.

– Чем ты заплатишь за это?

– Смертью.

– Зачем ты живешь?

– Чтобы умереть.

– Зачем ты умираешь?

– Низачем.

– У жизни твоей есть цель, а у смерти нет – зачем ты здесь?

Электра со вздохом закатила глаза:

– Сдаюсь.

– Это не ответ, – сурово заметила фата Нарцисса.

– Ну и что?

– Ты должна ответить на вопрос.

– Твои вопросы глупые. Я от них устала. И от тебя тоже.

Огненный дух поднялся и стряхнул с юбки травинки. А потом девица легонько взмахнула рукой, слегка мазнув кончиками пальцев по Нарциссе, и та отлетела футов на десять. Ее тело с неприятным звуком ударилось о землю.