февраля 1944 г. — генерал-полковником (если точнее, генерал-оберстом, что соответствует нашему маршалу рода войск. — Ред.). С 1935 до осени 1938 г. он был начальником отдела имперской обороны в оперативном отделении вермахта, задачей которого была «подготовка оперативного использования вермахта в соответствии с указаниями политического руководства и разработка основных директив и инструкций для организации и снабжения вермахта». В октябре 1939 г. он был назначен начальником штаба оперативного руководства ОКВ, в который развился прежний отдел имперской обороны.

Только начав служить в военном министерстве, Йодль оказался в конфликте с Генеральным штабом сухопутных войск. Его мнение в отношении истинной задачи штаба оперативного руководства было прямо противоположно тому, которого придерживались руководители сухопутных сил с их традиционной континентальной точкой зрения на стратегию и претензией на общее стратегическое руководство как свою наследственную привилегию. Продолжая реорганизацию высших эшелонов, начатую в вермахте фельдмаршалом (с 1936 г.) фон Бломбергом (с января 1933 г. министр рейхсвера, с 1935 г. — военный министр и главнокомандующий вермахтом, в 1938 г. уволен в отставку. — Ред.) и генералом фон Рейхенау (в 1933 г., когда Бломберг стал военным министром, Рейхенау был назначен начальником управления в военном министерстве. Позже, с 1935 г., Рейхенау идет на командные должности в войска. — Ред. и в согласии с Кейтелем он настаивал на равенстве всех трех родов войск и на их координировании и подчинении штабу Верховного главнокомандования вермахта. Это он часто делал со своей привычной строгостью, заработав при этом много врагов, — факт, до сих пор наблюдаемый в современных заявлениях и в литературе. Например, поначалу он был в хороших отношениях с генерал-полковником Беком, начальником Генерального штаба сухопутных войск, рекомендовавшим его в военное министерство в надежде, что он будет поддерживать позицию Генерального штаба. Однако их отношения заметно охладели и закончились растущим отчуждением.

Внешне эти разногласия были связаны чисто с принципами организации; на деле же использовавшиеся аргументы часто были совсем не профессиональными; дело в том, что они затрагивали фундаментальный вопрос решающей, последней командной власти. Теоретически Йодль был прав; он осознал необходимость централизованного военного руководства в современной войне и его подчиненность политическим требованиям — так называемая формула Руна: «Вооруженные силы не размышляют; они делают то, что им говорят». Однако его концепция, с одной стороны, обесценивалась ухудшением политического руководства при тоталитаризме и притягательностью, которой обладал Гитлер, оказывая влияние на старших офицеров ОКВ, а с другой стороны, моральными факторами, которые влияли на консервативное мнение вермахта, не говоря уже о застарелых претензиях на господство армейского руководства, не считавшегося с национальными интересами.

В данном случае Йодль не преуспел в проталкивании своих реформ, и единое командование вооруженными силами стало еще более далеким, чем раньше. Вместо этого высшие военные органы управления стали все более отдаляться друг от друга как профессионально, так и персонально, штаб оперативного руководства ОКВ уже не обладал всей полнотой власти над тремя видами вооруженных сил, а командный штаб, к которому стремился Йодль, развился в некое подобие бюро для пересылки и передачи приказов Гитлера. Кейтель и Йодль не раз пытались достичь компромисса между требованиями Гитлера и запросами, формулируемыми штабами видов войск вермахта. В целом, однако, виды вооруженных сил передали оперативному руководству штаба ОКВ лишь некоторые ограниченные командные полномочия.

Причина такого развития событий частично лежит в несоразмерно сильной позиции главнокомандующих люфтваффе и ВМС (кригсмарине), которые ревностно охраняли свои интересы. Решающим фактором, однако, было то, что в 1941 г. Гитлер сам взял на себя командование сухопутными войсками, а это привело к фактическому отключению штаба оперативного руководства ОКВ от ведения войны на Востоке, кроме немногих важных решений. Штаб становился все менее и менее способным к выполнению своих истинных обязанностей в качестве рабочего штаба Верховного главнокомандования для принятия важнейших решений по совместной стратегии и в качестве координатора трех видов вооруженных сил. Фактически он превратился во второй армейский оперативный штаб для так называемого театра военных действий ОКВ — Финляндии, Норвегии, Дании, Запада, Юго-Запада и Юго-Востока. Для этого штаб не был ни в коей мере организован, в то время как Генеральный штаб сухопутных войск — действительно квалифицированный орган — был ограничен Восточным театром. Это наглядно показывает, насколько изощренно проводил в военной сфере Гитлер свою стратегию «разделяй и властвуй», которой он столь последовательно придерживался во внутренней политике. В результате этого произвольного и нереалистичного разделения ответственности Йодль оказался в двойственной ситуации; он

был и советником высокого уровня, и в то же время — штабным офицером, отвечающим за оперативные вопросы «своих» театров военных действий. Поэтому он неизбежно не мог сохранять объективность во многих своих решениях. Поскольку обязанности Генерального штаба сухопутных войск и штаба оперативного руководства ОКВ перекрывались, положение Йодля было невероятно трудным, особенно когда приходилось работать с фюрером, который часто бывал глух к основанным на фактах аргументам и обуян безграничным недоверием к генералам. В памятной записке, написанной в Нюрнберге, Йодль описывал «трагедию гитлеровского руководства» следующими словами: «Они [генералы] и весь германский вермахт вместе с ними сталкивались с неразрешимой проблемой — как вести войну, которой они не хотят, под началом главнокомандующего, чьим доверием они не располагали и к кому они сами питали лишь незначительное доверие, используя методы, часто противоречащие их стратегическим принципам и установившимся взглядам, с войсками и полицейскими силами, над которыми они не имели полной власти».

Эта дилемма являлась одной из причин того, почему Йодлю не удалось достичь своей начальной цели — централизованного командования вермахтом; кроме того, он не смог с достаточной энергией сопротивляться катастрофическому распылению командных функций.

Характер Йодля стал еще одной причиной его неудачи. Хотя никто из тех, кто знал его, не сомневался в его честности или оперативных или организационных талантах, люди тем не менее сомневались в том, что он подходит к этой работе. Йодль был неразговорчив и груб, так что разговор сводился к сугубому минимуму; к тому же некоторые обвиняли его и в отсутствии широты мышления и стратегического понимания и проницательности. Окончательное суждение о способностях Йодля должно дождаться подробного изучения его вклада во все важные стратегические и оперативные решения, которое находится за пределами этой книги. Остается фактом, что, вероятно, зная о своих собственных ограниченных возможностях, он замыкался на тактических проблемах и оставлял на Кейтеля и других все вопросы союзнической стратегии, поставок и администрирования на оккупированной территории, что повсеместно признано сферой военно-политических вопросов. Поступая таким образом, он усиливал тенденцию Гитлера вмешиваться в оперативные и тактические детали действий вооруженных сил и отбирать у командиров всякую инициативу. Йодль все более концентрировался на превращении себя самого во второго начальника Генерального штаба сухопутных войск,