— Доктор! Не судите его строго! Андрей, папа Петечки, пережил страшную трагедию. Жена бросила и его, и ребенка. Она актриса варьете, заключила контракт и уехала в Германию. Бабушка Пети в тяжелейшем состоянии лежит в больнице. Андрей — коммерсант — был вынужден объявить себя банкротом, потому что конкуренты подорвали и сожгли его предприятие. — Мария Ивановна приврала и даже не заметила. — Он не отвечает за свои слова, не контролирует реакции.

И от его имени я хочу попросить вас о глубочайшем, нижайшем прощении, снисхождении, понимании…

Мария Ивановна не договорила, педиатр махнула рукой:

— Ладно, поняла. Я тоже не каменная. И своих проблем под завязку. В вашем доме пять квартир купили лица эсэнговских национальностей. И к ним едут и едут! Все с детьми! Младенцы не привиты, дошколята ослаблены, то бронхит, то пневмония, наблюдать надо каждый день. И у всех глисты! А мне за неграждан России не платят! Не засчитываются вызовы! Идти обязана, а денег — фигу! Сын говорит — сиди с внучкой, я тебе две твоих зарплаты положу, сын у меня тоже, как ваш папаша, по бизнесу идет. Да я бы давно к чертовой матери работу послала и с внученькой на даче клубнику трескала!

— Но вы не можете бросить этих национальных детей, из которых, возможно, в будущем получатся гениальные композиторы или ученые, поэты или писатели? Как это благородно! Вы достойны преклонения!

Мария Ивановна проговорила эту выспреннюю фразу не иначе как с похмелья. А ведь читала, что алкоголикам с утра хочется либо повеситься от депрессии, либо идти спасать человечество.

Но любому человеку иной раз настоятельно хочется похвалы, и он благодарен даже за откровенную лесть. Очевидно, у пожилой педиатрши было именно такое состояние. Мария Ивановна попала в десятку. Доктор радостно вспыхнула и заулыбалась. Она, конечно, не ставила перед собой высоких целей, когда лечила непрописанных детей, не думала, что из них вырастут гении, она большей частью злилась на себя из-за неспособности отказаться от дармовой работы. Но если по-другому посмотреть… вот как эта женщина говорит…

— Меня зовут Клава, Клавдия Тимофеевна! — пряча довольную улыбочку, представилась доктор.

— Маша! Мария Ивановна!

— Давно в няньках?

— Признаться — две недели, опыта никакого.

— Давайте смотреть вашего мальчика. Раздеваем, и на живот… Хорошо, видите, складочки на ножках симметричны…

Андрей выпил две чашки кофе (десять минут), посмотрел по телевизору новости (полчаса), собрал постель и позвонил Юрию Яковлевичу (бухгалтерский сейф нашли, зарплаты не будет, информация для сотрудников — каждый выживаем в одиночку, как может), затолкал Петькино бельишко в стиральную машину, еще какие-то мелкие дела сделал, а они, докторша и Мариванна, все не выходили. Из двери невнятное — бу-бу-бу, гу-гу-гу. Что они там делают? Петьку прививают? Вдруг у него обнаружились какие-нибудь страшные болезни? Как, интересно, у ребенка, который не умеет разговаривать, не способен объяснить, что у него болит, можно выявить недуг? С другой стороны, лечат же ветеринары зверье, которое пожизненно немое.

Доктор просидела в комнате с Мариванной и ребенком почти час! Андрей не находил себе места, уже начал беспокоиться не на шутку. Что с Петькой?

Клавдия Тимофеевна не пожалела времени и провела с Марией Ивановной курс молодого бойца (молодой няни), подробно объяснила про режим, кормление, рассказала, как обрабатывать опрелости — у Петечки под мошонкой покраснело и на попе в складочке. Одни почерпнутые из книг премудрости решительно отвергла, с другими согласилась. У Марии Ивановны были десятки вопросов, и на все она получила ответы.

— Безмерно вам благодарна, Клавдия Тимофеевна! — искренне проговорила Мария Ивановна, когда доктор, наконец, поднялась и взяла сумку.

— Да что там! Это моя работа, — скромно отмахнулась врач.

Если каждую мамашу или няню по часу инструктировать, подумала Мария Ивановна, то рабочего дня на десяток ребятишек не хватит. Нет, здесь особое отношение к Петечке или ко мне. Исключительное внимание очень приятно! Надо ли за него платить? Удобно ли спросить?

Но спросила Мария Ивановна о другом:

— Сколько лет вашей внучке?

— У меня их двое, старшая внучка школу заканчивает. Вбила себе в голову — хочу быть артисткой, и хоть тресни. А разве реально в театральный поступить? Правда, она у нас девочка способная, еще маленькой так Некрасова читала, что я плакала.

— Ой! Кажется, могу вам помочь. Моя близкая подруга преподает в школе-студии технику речи. Хотите, она посмотрит вашу девочку, позанимается с ней?

— Это вы серьезно? Репетиторы, наверное, страшные деньги дерут.

— Наденька мне не откажет, уверяю вас, она добрейшая душа и драть гонорары не станет. Запишите мне свой телефон, я вечером обязательно перезвоню.

Они разговаривали тихо, почти шепотом, потому что Петечка заснул. Андрей выглядывал из своей комнаты, нетерпеливо ожидая, когда врач уйдет, а они с Мариванной все шушукаются у порога.

Вопросов задавать не требовалось — по счастливому лицу Мариванны было понятно, что никаких страшных заболеваний у Петьки нет. Но Андрей все-таки уточнил:

— Почему она так долго сидела?

— Обучала меня. Андрей! Клавдия Тимофеевна — замечательный опытный врач и прекрасный человек. Вы не могли бы быть с ней несколько… повежливее в следующий раз?

— Критика принимается. С Петькой все нормально?

— Да, небольшие опрелости под… под… — слово «мошонка» Мария Ивановна стеснялась произнести и выкрутилась: — на теле. Нужно купить специальный крем. И еще — разнообразить питание…

Мария Ивановна прекрасно знала природу мрачности Андрея. Столько на человека свалилось! Как он говорил? На кого Бог, на того и добрые люди. Но ведь эту пословицу и в обратном смысле можно толковать. Для нее лично — определенно с обратным, радостным значением. К кому Бог милостив, к тому и добрые люди. Нехорошо быть безудержно счастливой, когда рядом страдающий человек. Но чем она может ему помочь и что поделать со своим ликованием?

Радостным были не только факт Петечкиного здоровья и полученные знания, подкрепленные авторитетом выдающегося (только так!) педиатра. Мария Ивановна впервые в жизни оказалась кому-то полезной. Петя и Андрей — не в счет, потому что обещана зарплата. Все люди, например ее подруги, опутаны сетью взаимных услуг и участий. Кто-то кого-то куда-то постоянно рекомендует, устраивает, договаривается, звонит, просит, убеждает, клянчит, взятки дает, наконец. Она же только принимала чужую помощь. Нищие связями не пользуются. А вот теперь она составит протекцию внучке Клавдии Тимофеевны!

Это был еще один шаг из застенка прошлого в нормальную человеческую жизнь, которая кажется трудной и хлопотной только тем, кто не знает тюремной хандры.

Она так волновалась — вдруг Наденька откажется посмотреть девочку? — что была непривычно многословна и возбуждена в телефонном разговоре с подругой. Наденька даже рассмеялась: