Статная женщина левантийской внешности уронила охапку алых роз. Ее веки были смежены, губы шевелились. Вся она была в черном, как и молодица, присевшая со старухой — ее матерью? — поплакать на одну из окружающих скамеек.

Розмари решила держать себя в руках. Должно быть, это галлюцинация, видение; Немыслимое как-то сумело прокрасться в ее разум. Сейчас Энди тридцать три года — в таком же возрасте Христа прибили к кресту.

Эти люди из детства Энди собрались вокруг еще не существующей усыпальницы. Но когда-нибудь она появится.

Сделав глубокий вдох и прижав кулаки к бокам, Розмари направилась к диску.

Он оказался выложен черными и белыми плитками — мозаичное колесо с причудливо иззубренными спицами. В центре среди красных роз виднелось слово из черных печатных букв. «МАГИ». Розмари подняла очки — убедиться, что не ошиблась.

Ей это ничего не говорило. Она не знала, о чем молятся или что предвещают эти умники. Впрочем, разве это важно? Она опустила очки, поправила шапку и шарф и быстро миновала скорбящих. По другой дорожке пошла к проспекту, в конце которого золотилась верхушка стеклянной башни. Налетела на кого-то, бросила через плечо: «Извините».

Ей вдогонку погрозил кулаком старикашка в бейсболке:

— Тоже мне. Грета Гарбо! Смотри, куда идешь! На проспекте Розмари остановилась, подождала, затем двинулась на ту сторону, к улице, окаймляющей парк с юга.

И с потоком таких же рассеянных, не глядящих, куда идут, людей побрела к Энди, к башне из ослепительного золотого света.

Когда Энди во вторник сообщил матери, что электронная карточка дает ей доступ к его личному сверхскоростному лифту, она и не предполагала, что по своей доброй воле захочет когда-нибудь прокатиться на этой чертовой ракете.

А сегодня выдалось такое странное утро, что Розмари, не задумываясь, вошла в «ракету» и нажала кнопку «10». Хотя было еще довольно рано, по словам журналистов, рабочий день Энди начинался с восьми утра.

Из-за приоткрытой двери кабинета доносился его голос. Он с кем-то препирался по телефону. Идя по коридору мимо пустых комнат по направлению к кабинету сына, Розмари невольно услышала часть разговора.

— Ну что вы упираетесь! — с жаром говорил Энди неизвестному собеседнику. — Пожалуйста! Ну пожалуйста! Дайте же мне закончить дело! Да, половина заказа в Китае и в Южной Америке еще не готова, но имейте немного терпения — они уже к пятнице выполнят свои обязательства. Паниковать нечего.

Розмари подошла к кабинету и замерла у двери. Она не хотела подслушивать, но и мешать Энди тоже не хотелось. Теперь она видела его сквозь приоткрытую дверь — он, в джинсах и в голубом свитере с солнцем на груди и на спине, сидел в кресле вполоборота к ней и свободной рукой нервно ерошил волосы.

— Ну… Ну… Да… Касательно телевидения — у нас все схвачено. Начиная с тринадцатого и до самого Нового года запустим два ролика — они будут вертеться на всех каналах по сотне раз в сутки. Те самые два рекламных ролика, что вам очень понравились. Помните, в одном внук и дедушка? Ну да… Да как вам в голову пришло сделать такое? Послушайте, вы меня без ножа режете!

Розмари не понимала, о чем идет речь, но догадывалась, что разговор малоприятный. Она сняла шляпку и темные очки и, держа их в одной руке, другую руку протянула, чтобы толкнуть дверь и войти, как только сын закончит телефонную беседу. Ноздри щекотал запах свежесваренного кофе.

— Да говорю вам, цифры выправляются! Дальше будет еще лучше. Нет, умоляю, не делайте этого — я считаю, что это неуместный и непрактичный шаг… Да, да, разумеется, она не откажется — это я вам гарантирую.

Тут Энди повернул голову и заметил мать.

Она попятилась, виновато замахав руками — дескать, я исчезаю, я не ко времени.

Он мотнул головой, улыбнулся и жестом пригласил ее войти.

— Слушайте, Рене, тут моя мама пришла. Так что извините меня и давайте закругляться. Значит, мы с вами договорились, хорошо? Ну, ну, не начинайте сначала! Стало быть, я на вас рассчитываю. Приятного вам полета. Передайте Симоне мою личную благодарность за щедрое пожертвование в наш фонд. Желаю ей удачных концертов — завидую тем, кто будет наслаждаться ее великолепным голосом! Привет вашим прелестным внучкам. Всего доброго.

Энди повесил трубку и весь перекривился.

— Уфф! — сказал он. — Спасибо тебе, что кстати пришла и выручила меня. Репе — один из моих вернейших и важнейших соратников, но порой он бывает таким шилом в заднице! Вон руки даже вспотели! — Энди рассмеялся и вытер ладони о джинсы. — А его женушка — худшее в мире сопрано!

Энди вскочил навстречу матери, крепко взял ее за плечи и крепко же поцеловал в щеку.

Она сама продлила их объятия — прижалась щекой к его груди, да так и осталась. Сердце в груди преступно заколотилось, но она все не отстранялась.

— Э-э, да ты вся холодная! — воскликнул Энди. — Не иначе как занималась бегом?

— Угу, — только и промолвила Розмари, отогреваясь на его груди.

— Вместе с Джо.

— Нет, одна.

— И никто не цеплялся?

Она молча тряхнула рукой со шляпкой и темными очками.

Теперь Энди сам отодвинул ее от себя и, держа за плечи на расстоянии вытянутых рук, с тревогой спросил, заглядывая ей в глаза:

— Что случилось? У тебя вид какой-то не такой…

— Я волнуюсь за тебя, — сказала Розмари. — Боюсь, как бы чего не приключилось с тобой… Он вздохнул и неопределенно мотнул головой.

— От судьбы не уйдешь. Всякое может случиться. С ужасными людьми и вещи приключаются ужасные. За примерами далеко ходить не надо: взять того же Стэнли Шэнда, которого автомобиль размазал по стене…

— Прекрати! — воскликнула Розмари, довольно чувствительно ударив его по руке. — И слышать не хочу такие мерзости!

Энди пожал плечами:

— Сама начала. У тебя какие-то конкретные опасения или просто так?

— Ничего конкретного. Навалился вдруг страх — сама не знаю отчего… Я была возле Брэма…

Розмари осеклась и бросила быстрый взгляд на сына.

— А-а, так ты видела, что с ним сделали! Она кивнула.

— Чувствую свою вину за то, что я это допустил, — признался Энди. — Но это не могло тебя напугать. Я вижу, ты чем-то очень и очень расстроена. Успокойся. — Он погладил ее по плечам.

— Я видела… — начала она и снова осеклась.

— Что? — с терпеливой улыбкой спросил он, продолжая оглаживать ее плечи.

Розмари передернула плечами, вздохнула и солгала:

— Так… одного человека со значком против тебя.

— Наверное, типчик из группы «Истинных Сыновей Свободы». Их никто всерьез не воспринимает. Шутовская организация! Тебе вообще не следует всерьез бояться за меня. При тон охране, что у меня, я не в большей опасности, чем любой средний гражданин нашей страны. Скорее даже в меньшей опасности, чем средний гражданин. Не забывай, что все меня любят.