С другой же стороны, все это могло быть совпадением.

– Но кому может понадобиться Душа Леса? – Артур задавался этим вопросом целый вечер и не находил ответа.

– Тому, кто хочет войны конечно же.

– Эльфы не нападут, – покачал головой мальчик. – Я хорошо знаю историю.

– Ты плохо знаешь жизнь, – улыбнулся бродяга. – Ушастые только и ждут повода. А теперь с нашей небольшой доски убрали и еще такую фигуру, как фея Полярной звезды. Причем собственными руками. Я не пророк, но войну вижу так же ясно, как тебя.

Война. От одного этого слова Артуру стало дурно. Теперь перспектива вернуться на Землю не казалась ему такой безрадостной. Вот только Эйю предать он не мог.

– Неужели смертные решили пойти дальше восстания?

– Не думаю, что они вообще о нем задумываются, – пожал плечами бродяга, заваливаясь на матрас. – Можешь мне не поверить, но сейчас они живут намного лучше, чем до седьмого бунта. А восьмой, несмотря ни на что, только добавил льгот и привилегий. Да, жизнь у немагов не сладкая, но терпимая. Сейчас никто на рожон не полезет.

– А как же Армия новой революции? – напомнил мальчик.

Бродяга приподнялся на локте и посмотрел прямо в глаза пареньку.

– А ты не замечаешь, что чего-то не замечаешь?

– Чего? – не понял Артур.

– Очень важной детали. Ты видел в городе каждую расу, по крайней мере, слышал о каждой, откуда бы ты ни свалился в Атлантис. Но вот о ком-то ты не слышал. И кого-то ты не видел.

Мальчик задумался, а потом его осенило. Осенило, и тело тут же пробила дрожь. Он слышал о лепреконах, русалках, орках, гномах, хоббитах, эльфах, драконах, великанах и прочее, прочее… Но… Ни об оборотнях, ни о вампирах, ни о нежити, ни о демонах (волшебных, естественно), ни о прочих героях страшилок мальчик не слышал.

– Темные существа, – тихонько произнес паренек. – Эйя не говорила о них… и я так и не знаю, куда отправляют заключенных с озер Забвения!

– Дошло, – кивнул Генри, чей взгляд посуровел. – И она небось сказала тебе, что в Литтл-гарден-сквере живут смертные?

Мальчик кивнул.

– Ну, есть там и такие. Но в основном там живут темные маги и существа, которых еще либо не поймали, либо не заподозрили в чем-либо. Я скажу тебе сейчас то, что знают все, но о чем предпочитают молчать. Атлантис – не единственный город на Бесконечном острове. Есть еще Лост-сити. И там живут все, кого отвергло наше общество. И, скажу я тебе, живут они там куда хуже самого последнего бродяги Литтла. Выживают, а не живут.

– Армия новой революции, – догадался мальчик. – Они сражаются за Лост-сити. Им нужна война.

– Как и эльфам, – поддакнул Генри. – Им она вообще всегда была нужна. Просто боялись того, на что способны люди. Сейчас же, когда все будут заняты Эйей Фари… В общем, более удачного шанса нанести удар исподтишка не найдешь.

– Так, значит, Первые Расы знают, что Душа Леса у АНР?

– Может, и не знают, но зато знаешь ты.

– Но они точно знают, что Эйя не виновата.

Бродяга прикрыл глаза и подложил руки под затылок.

– Уж в этом ты можешь не сомневаться. Но они ничего не скажут. Ведь они выигрывают в любом случае. Начнется война – плюс. Исчезнет Эйя – еще больший плюс. Все останется на своих местах – тоже плюс. Они ведь живут почти вечно. Что для них наши года, когда они меряют возраст веками.

Лазарь хмыкнул. Вариантов у него не так много, и самым разумным ему показался самый авантюрный.

– Мне нужно встретиться с эльфийским князем. Я слышал, он приехал в Атлантис.

– А я тебе здесь чем помогу?

– Скажи мне, как найти его.

Генри молча повернулся на другой бок, но Лазарев так просто не сдавался.

– Я знаю, что ты знаешь. Не знаю откуда, но знаешь.

Тишина висела пять минут. Пять долгих, томительных минут.

– Завтра он будет гулять по парку. Встретишь его там.

Теперь пришел черед Артуру замолкнуть. Но, набравшись смелости, он все же спросил:

– Кто ты, Генри?

Вот только вместо ответа раздался еле слышный храп. Спал ли старик или делал вид – Лазарев понял, что ответа сегодня он не получит.

Мальчик улегся на выделенный ему столь же дрянной матрас, подложил под голову сверток из бывших костюмов и попытался заснуть. Сон пришел всего за несколько часов до рассвета. Видимо, этой ночью безумцы из отдела сновидений решили схалтурить…

Утром Артур проснулся в гордом одиночестве. Генри не было. Умел старик появляться и исчезать так, будто брал уроки у героя комиксов. Благо бродяга оставил тюбик пасты, а Лазарь раздосадованно хлопнул себя ладонью по лбу – он опять забыл про самое главное.

Забрав своеобразный подарок, мальчик все же оставил один сантум. Намного больше, чем стоил тюбик, но меньше не позволили остатки совести.

Приведя себя в относительный порядок, паренек выбрался из театра. Атлантис встретил его шумом рассекающих по дорогам мехповозок, визгом клаксонов и писком шин. Движение в центральной части города было очень оживленным.

Даже диву даешься, откуда, учитывая рассказы Фари, у народа столько денег. Нет, понятное дело, каждый, даже самый дрянной маг мог себе позволить по несколько авто, но ведь за двумя рулями не поездишь.

Не став ломать голову над загадкой, мальчик свернул в сторону подземки. Вход в метро обнаружился прямо рядом с театром – удобно и практично. До Центрального парка (и неважно, что он так назывался – находился фактически на восточной окраине) путь неблизкий, и тратить время на автобусы Артур не хотел. Откуда он знает, когда князь придет и во сколько засобирается обратно? Пришлось поспешить.

Лазарев впервые спустился в подземный мир города и был мигом поражен размахом местной атмосферы. Если в Петербурге в час пик на некоторых ветках яблоку упасть негде, то здесь его и кинуть-то неоткуда. Люди (и не только) были везде, где их только можно увидеть. Они двигались единой серо-черной массой, напрочь игнорируя убранство терминала и платформы.

– Один билет, пожалуйста. – Лазарь с трудом пропихнулся к кассе и протянул монетку в десять персе.

В метрополитене Атлантиса имелась своя, очень неудобная система. Никаких жетонов, карточек или единых проездных. Каждый день необходимо покупать билет, действующий в течение двадцати четырех часов. Он позволял кататься в любых направлениях по дюжине местных веток. Мальчику требовалось сперва проехаться по фиолетовой, потом сесть на оранжевую, сделать кольцо у делового района и пересесть на лиловую, конечной которой и являлся Центральный парк.

На словах просто, а вот на деле…

Платформы на каждой станции были однотипные. Широкое свободное пространство, заполненное пассажирами. Ни колонн, ни статуй, ни мрамора, ни фресок или прочих украшений, к коим так привык паренек. Здесь стены были отделаны кафельной плиткой. Пол разрисован разнообразными линиями, подсказывающими жителю, в каком направлении ему двигаться к необходимому переходу на другую ветку.