что сейчас больше ничего от меня не узнает. Надеюсь, это все новости, что он хотел мне рассказать. Мы остались внутри. Наедине. Не могу сказать предпочла бы я сейчас остаться одна или с Владом.

Соколов по-прежнему сидел рядом. Он гладил мои волосы. На его лице отчетливо была видна полуулыбка. Я же его радости не разделяла. Ребенок никак не входил в мои планы. Но больше всего пугало другое…

— Как ты? — спросил парень.

— Отвратительно, — призналась я, — почему ты улыбаешься? — его выражение лица не давало мне покоя. Как он мог вообще улыбаться после услышанного. Я лежала будто придавленная тридцатитонным камазом. Влад улыбнулся еще шире и поцеловал меня в макушку, а потом поднял мою руку и чмокнул в раскрытую ладонь.

— Моя любимая беременна, что может быть лучше, чем это? Он радовался тому, что я жду ребенка. Господи! В обычной ситуации нормальная девушка отдала бы все за такие слова своего партнера. Это безусловно умиляло и грело душу. Но я его чувств не разделяла. Я люблю Соколова, однозначно. Однако есть одно НО…

— Ты хочешь ребенка? — я задала очередной вопрос.

— Я хочу нашего ребенка, — он намеренно подчеркнул слово «нашего» в этой фразе. Я больше не могла молчать и смотреть на его радость. Как же он не понимает? Как же он не ставит перед собой очевидный вопрос?

— А ты уверен, что это твой ребенок? — мне понадобилось собрать в кулак всю свою силу воли, чтобы произнести это. Влад немного округлил глаза и уставился на меня. Он либо идиот, либо прикидывается. Я только что рассказывала доктору о том, что от наркотиков мне было хорошо во время секса с другим, а он просто пропустил это мимо ушей.

— Что ты имеешь ввиду? — выражение лица парня резко изменилось. Оно стало серьезным и немного растерянным. Я молча смотрела на него, подбирая нужные слова. Мне было больно даже думать о том, что я могу быть беременна от Сергея. Но такая вероятность была, причем не маленькая.

— Я могу быть беременна от него, — произнести эти слова оказалось куда сложнее, чем подумать. Имя произносить не нужно. Мы и так поняли друг друга. Влад отпустил мою руку и сел ближе к краю кровати. Еще минуту назад он был так счастлив, а сейчас сидел чернее тучи.

Я поднялась на локтях и прикоснулась к его плечу. Мое сердце разрывалось от этой картины. Соколов просто раздавлен сейчас. Он так радовался нашему общему ребенку, но мне пришлось окунуть его в суровую реальность.

— Влад… — я попыталась начать разговор.

— Мне… мне нужно некоторое время подумать… — после этих слов парень вскочил с кровати и выбежал в дверь.

Он просто бросил меня одну. Видимо его слова о любви ничего не стоили. Это были просто бессмысленные и лживые фразы, не имеющие под собой ничего.

Я бы пошла за ним на край земли, а он отвернулся от меня при первой же проблеме…

Глава 17

Чувство обиды и одиночества захватило меня. Больничные стены неприятно давили и не давали дышать. Мерзкое ощущение чего-то страшного, что ждет меня впереди, не давало расслабиться.

Непрекращающаяся паника и абсолютное отсутствие разумного выхода из этой ситуации только усугубляли мое положение. Это было невыносимо. Но нужно держаться… нельзя опускать руки… В конце концов, теперь я уже не одна. Нас как минимум двое.

Я ощущала смутные чувства к этому ребенку. Не зная, кто его настоящий отец, мне было сложно определиться с эмоциями. Если бы отцом был Влад, то я несомненно была бы счастлива. Это стало бы просто подарком судьбы. Он был бы моим ангелом. Моим счастьем. Даже без Влада. Даже, если бы он не захотел остаться с нами — я все равно была бы счастлива.

То, что было с другой стороны, меня пугало… Если ребенок от Сергея? Что делать тогда? Мысль об этом будто душила меня… Этот ребенок всю жизнь станет напоминать мне о том кошмаре, что я пережила. Он будет ребенком от чудовища, что снился мне в кошмарах долгие годы. Всю оставшуюся жизнь придется жить с ощущением рук Сергея на своем горле.

Конечно всегда есть возможность избавиться от плода. Но я никогда на это не решусь… Маленький комочек не виноват в том, кто его родители. Он не несет ответственности за грехи своего отца.

Меня разрывали противоречия и неопределенность. Мне нужно знать, кто отец ребенка. Обязательно нужно узнать…

Я была счастлива и в ужасе одновременно. Меня бросало из одной эмоции в другую. От счастья и нежности к малышу до желания расцарапать живот и выбросить эту мерзость, что растет у меня внутри.

Я пыталась смириться, пыталась принять все это, но получалось с трудом…

С растрепанными чувствами я долго не могла заснуть. Утро следующего дня также не было радостным. На фоне сильных переживаний и стресса у меня начало тянуть низ живота.

— Анечка, как Вы? — я рассказала о своих ощущениях медсестре, она позвала доктора.

— Живот очень болит. Я немного перенервничала вчера, — говорить о том, что весь вечер и полночи я металась по палате словно загнанный зверь не стала.

— Так-так, сейчас посмотрим, — врач начал привычные для него манипуляции с картой, измерением давления, температуры и прослушиванием грудной клетки.

Чуть позже в мою палату был приглашен другой врач — акушер. Он провел более конкретный осмотр нижней части моего тела, так сказать. Судя по его лицу, ситуация становилась серьезной. Мне понадобилось еще несколько анализов и обследований, чтобы акушер окончательно вынес вердикт.

— На данный момент ситуация сложная, но не критическая. В общем могу сказать, что с ребенком все нормально. Однако Вам нельзя нервничать и необходимо соблюдать постельный режим в ближайшие несколько дней. Также будет необходимо принимать лекарства.

После еще нескольких наставлений меня оставили одну. На тумбочке стоял подносик с таблетками и стаканом воды.

Я лежала на боку и смотрела на них. Вся эта ситуация ввела меня в еще большее смятение. В голове начал крутиться очередной бред.

Вопрос «а смогу ли я вообще стать нормальной матерью этому ребенку?» звучал в мозгу непрерывно. Смогу ли я вырастить его? Если я не справлюсь? Если не смогу? Удивительно, но чувство страха начало зарождаться только сегодня. Оно медленно росло внутри и постепенно захватывало все пространство вокруг. Что, если его отец Сергей? Что, если я возненавижу собственного ребенка за сходство с ним. Ведь мельчайшая деталь, напоминающая о пережитом кошмаре и чудовище, сломавшем мою психику и жизнь, было