Едва я вышел из комнатушки, Валуев, страховавший из коридора, вдруг легонько отодвинул меня и, сделав внутрь пару шагов, резко, одним движением, перевернул кровать. Под ней на полу, скорчившись в позе эмбриона, лежала обнаженная девушка с копной спутанных волос. Но присмотревшись, я понял, что это… юноша! А когда тот поднял на меня испуганное лицо, даже узнал его – это был второй уцелевший хлопчик из Татариновки, дружбан прибитого днем зассанца Петро. Имени его я не помнил, но мне ему эпитафию и не сочинять – Валуев, брезгливо скривившись, со всей дури пробил парню ногой в голову. Отчетливо хрустнула лобная кость, и «жертва кровавой гэбни» задергалась в конвульсиях.

– Не толерантный ты, Петя, гомофоб! – пробурчал я с усмешкой.

– Чего? – громким шепотом спросил Валуев. – Как ты меня обозвал, пионер?

– Я тебе потом объясню! – быстро сказал я, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней комнатушки.

Мы рванули туда и чуть не угодили под очередь автомата. Я, прежде чем укрыться за краем проема, успел увидеть в тусклом свете стоящей на полу керосиновой лампы две узкие койки вдоль стен, торчащую из окошка жирную задницу и бородатого мужика в нелепом гражданском пиджаке бежевого цвета, который, забившись в дальний угол, держал в руках «Шмайссер».

– Суки! – заорал бородатый, поливая проем длинными очередями. – Не возьмете!

– Эх, жаль, гранат нет! – криво ухмыльнувшись, сказал Валуев, прижимаясь к стенке по другую сторону проема от меня.

Впрочем, гранаты нам и не понадобились – спокойно дождавшись исчерпания патронов в магазине автомата, которые наш оппонент в горячке не считал, Петя шагнул в комнатушку и всадил автоматчику две пули в грудь. А когда тот начал сползать на пол, добавил контрольную в голову.

Потом мы несколько секунд наслаждались зрелищем елозящих в проеме узкого окна ягодиц. Их обладатель явно застрял при попытке к бегству и теперь извивался, как червяк, пытаясь протолкнуть наружу свою жирную тушку. Чтобы добавить ему прыти, я пальнул, целясь точно в центр огромной задницы, и, закономерно (да тут дистанция всего-то метра три!), попал. И, если судить по жуткому воплю снаружи дома, где находилась голова, явно отстрелил беглецу то ценное, что обычно болтается у мужиков между ног.

Тушка задергалась, продолжая издавать страшный визг, и вывалилась назад в комнату. Не особо присматриваясь к личности пострадавшего, я сделал пару шагов вперед и ножом полоснул его по шее. Зажимая страшную рану грязной ладонью, полицай рухнул на пол, сшибая лампу. Керосинка разбилась, проливая лужицу керосина. Тот мигом вспыхнул, и света прибавилось. Только сейчас я обратил внимание, что в помещении можно было смело вешать пару топоров – настолько здесь густо воняло перегаром, кислым потом, нестираными портянками и махорочным дымом.

Подобрав автомат, я повесил его на плечо и огляделся в поисках патронов. Тех почему-то в зоне видимости не оказалось. И только приглядевшись, я увидел торчащие из сапог бородатого торцы магазинов. Всего два? Ну и хрен с ними – на безрыбье, как говорится, сам раком встанешь!

– Зачистили, короче… – хмыкнул я. – Тут у них совершенно определенно гостиничные номера для любовных утех устроены, а мы им всю малину обосрали!

– Уходим, пионер! – скомандовал Валуев. – Сработали хоть и грязно, но качественно! Надо быстро убираться из избы, пока подельники этих мужеложцев не нагрянули. Урод, которому ты яйца отстрелил, такой шум поднял, что мертвые поднимутся.

– Ага, орал громче, чем стреляет автомат! – ехидно поддакнул я.

– Не умничай, пионер! – смутился Петя. – Пошли во двор, нам, если по пустым стаканам считать, еще одна цель осталась! Не считая обслуги, которую до хозяйского стола не допустили! Короче, не расслабляйся, еще ничего не закончилось! – на ходу набивая патронами барабан, буркнул Петр.

– Погоди, сержант, тут вопросец завис! – притормозил я Валуева, снова заглядывая в притон гомосеков.

Мне было интересно: что это за тип, которому не только отдельный «номер» для сексуальных игрищ предоставили, но и полового партнера. Да и шелковое нижнее белье прямо намекало на высокий статус гостя. А то, что это именно почетный гость этого вертепа, я уже не сомневался – был бы он из этой банды, сидел бы за столом в торце стола.

Заскочив в «любовное гнездышко», я быстро огляделся. Бинго! На стене висит одежда. Причем не абы как, а на вешалке типа «плечики» – то есть предельно аккуратно, по-городскому.

Какой-нибудь сельский житель, даже будь он ярым приверженцем порядка, сложил бы одежду на табуретке. А тут – почти как в гардеробе, с поправкой на местный колорит. А под вешалкой стоят щегольские хромовые сапоги с длинными «кавалерийскими» голенищами. Одежда – очень приличного вида френч цвета хаки в английском стиле с большими накладными карманами и черные бриджи из тонкого сукна с шелковыми лампасами тоже черного цвета. Изрядным щеголем был покойный пидор!

Ага, а под френчем кожаный пояс с кобурой… Кобура пустая, только запасной магазин в кармашке… Хм, магазин довольно длинный, на тринадцать девятимиллиметровых патронов… Что бы это могло быть? Надо найти, мне уже интересно стало! А вот где? Пистолет, скорее всего, лежал под подушкой, а теперь, после того, как мой бравый командир перевернул кровать… Вот он! На полу, возле трупа хозяина. Ух ты! «Браунинг Хай Пауэр»! Причем канадского производства! Редкий «зверь» в наших краях!

Сунув пистолет в карман и схватив в охапку одежду и обувь, я бегом выскочил из «номеров» в горницу, едва не споткнувшись о тушу «хозяйки притона». Прежде чем выйти наружу, Валуев несколько секунд смотрел в окно. Хотя что там можно увидеть, даже при свете луны – непонятно. Потом, решив, что непосредственной опасности нет, Петя кивнул на входную дверь.

– Выходим в том же порядке – я первый, ты с автоматом прикрываешь! – решился сержант.

Зачем-то подождав еще минуту, он неторопливо вышел во двор. Никто на него не напал. Сделав какой-то знак, явно предназначенный для Хуршеда, Петр повернулся ко мне и кивнул: выходи!

Сложив добытый «хабар» у порога, я с автоматом на изготовку последовал примеру старшего товарища. Во дворе, живописно раскинув ноги и руки, лежали пять тел, не считая самого первого, успевшего выскочить из конюшни. Причем два тела были женские! Отлично поработал наш снайпер! Но вот откуда столько народу вдруг взялось?

– Кажется, что всё! – резюмировал Валуев, в уме сложив количество трупов. – Тот хлопчик говорил, что обычно на хуторе принимает «гостей» не более двенадцати человек. И три бабы. А явно «лишние» тела принадлежат настоящим гостям. Тот мужеложец определенно какая-то шишка. Ты правильно сделал, что одежку его прихватил, – подозреваю, что в карманах и за подкладкой много интересного найти можно.

– Нашумели, товарищи! – громко сказал Ерке, выходя в круг света. – Не думаю, что может нагрянуть хоть какая-то подмога, но береженого… Давай быстренько обыщем хозпостройки и найдем наших бойцов!

Мы разошлись в стороны и принялись обшаривать все эти многочисленные амбары, овины, курятники, свинарники и прочие коровники – ни точного названия этих сарайчиков, ни их специализации я не знал. Ну, городской я житель, никогда сельским хозяйством не интересовался!