над волнами,

И скал громадой берегами,

Вот что найдёшь ты, человек.

И небо над тобой повисло,

Манит, как бездна, пустота.

Чтоб разгадать загадку Сфинкса,

В которой нет ни капли смысла.

И начать с чистого листа.

. .

Просто прохожая

Николас Гильен Н. Гильон

Если бы я был Боттичелли, я бы написал

с тебя Весну.

Если бы я был Рафаэлем — ты была бы

моей Мадонной.

Или Моно Лизой Джокондой,

если бы я был Леонардо.

Если бы я был…

Мы бы любили друг друга

и умерли в один день.

Новая Одиссея Артюра Рембо (эссе)

"Когда от бечевы освободившись, я

Поплыл по воле Рек, глухих и непогожих,

На крашеных столбах, мишени для копья-

Кончались моряки под вопли краснокожих."(пер. Д.Самойлова)

Так начинается "Пьяный корабль" Артюра Рембо. — Поэма великого порыва и

бесконечной усталости.

Собственно, это отличает поэзию Рембо- "маленького Шекспира", как называл его

Стефан Малларме.

Этой поэмой заканчивается его поэтическая биография.

Ему было 18 лет, когда с поэзией было покончено и начались — странствия? путешествия?

скитания? — Это можно назвать, как угодно, но к поэзии он больше не возвращался.

И когда много лет спустя, в труднодоступных районах Африки, куда Рембо добрался в числе

первых европейцев, и где он занимался поставками кофе в Европу, торговлей оружием и-

работорговлей — до него дошли слухи о том, что во Франции он стал знаменит, так- что у него

появились даже подражатели — он не сразу понял о чем идет речь.

Все это было от него бесконечно далеко. — И главное, глубоко ему безразлично.

Потому что уходя однажды, он ушел навсегда.

И все- таки, возвращение Рембо состоялось.

Но не тогда, когда он вернулся во Францию- смертельно больным, и где он умер в Марселе…

Что и было засвидельствовано чиновничей записью- "умер негоциант Рембо."

Поэзия приходит в мир своими неисповедимыми путями. -

Она не приходит, как спаситель- ибо никого и ни отчего спасти не может…

Да и надо ли? — "Пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов"…

Поэзия появляется, как Летучий голландец, сверкнув огнями святого Эльма, чтобы сейчас же

исчезнуть и появиться в другой "точке" Океана перед глазами испуганных моряков.

Она (поэзия) является в мир, для того чтобы смущать души…

Недаром Платон собирался изгнать Гомера (и вообще поэтов) из своего идеального государства-

правда, увенчав его предварительно лавровым венком.

"Как — то вечером посадил я Красоту себе на колени. — И горькой она оказалась. — И я оскорбил ее."

Можно было бы сказать, что Рембо возвестил "конец прекрасной эпохи"…

Но нет… он ничего не возвещает. Скорее разрушает и создает свой собственный мир.

"Я сумел истребить в себе всякую надежду.

Передушил все радости земные — нещадно, словно дикий зверь."

"Вывалялся в грязи. Обсох на ветру преступления. Облапошил само безумие.

И весна поднесла мне подарок — гнусавый смех идиота."

Потому что- "Нужно быть абсолютно современным."

Почувствовать себя- нет не Адамом даже, но… Богом… и начать творить с чистого листа-

из "ничего"…

На такое может решиться только безумец, или — гений.

. .

Артюр Рембо "Пьяный корабль"

Когда я ринулся вниз по свободным рекам,

И цепи разорвав, не чувствуя оков,

Услышал, как летят за мною следом,

Проклятия распятых моряков.

Какое дело мне теперь до экипажей,

Английский хлопок иль фламандское зерно-

И то, и это, и другое- сразу,

(Мне наплевать) — пусть все идет на дно.

Я был один средь бешеных приливов,

В туманной мороси, где не видать ни зги,

Не слыша грохот волн, их рев нетерпеливый,

Глух ко всему, как детские мозги.

Я мчался наугад, безумный соглядатай,

Небесных россыпей и глубины морей,

И полуострова, спокойные когда-то,

Бежали вслед за мной, срываясь с якорей.

Раскатом грома, пробужден средь урагана,

Я танцевал, как пробка, по волнам,

Десять ночей в обьятьях Океана,

Смеясь в тупые бельма фонарям.

Нежней, чем мякоть яблок для дитяти,

Несла меня зеленая волна,

Сорвав рули и разбросав канаты,

Омыв меня от рвоты и вина.

С тех пор я вовлечен в Поэму Океана,

Глазурью звезд таинственной- порой,

Куда влеком задумчивостью странной

Утопленник приходит на постой.

Где разорвав покойную гладь моря,

Безумием окрашивая дни,

Сильней стихов, и крепче алкоголя,

Стекает горький сок любви.

Я видел небеса в зигзагах хищных молний,

Смерчей неистовство, водоворотов бред,

И вечер, и рассвет, что птичьим гамом полный,

И то, чего никто не в силах лицезреть.

Я видел низких солнц мистическое пламя,

Бегущих в вечность волн, их адский фиолет,

Подобно мимам из античной драмы,