Потом был июльский прорыв Южного фронта и стремительный бросок немецких танков на Сталинград и Кавказ. Будто снова вернулось лето сорок первого года. Кровавая Ржевская мясорубка и ожесточённое Сталинградское сражение, растянувшееся почти на полгода. Город на Волге, превращённый в гигантское пепелище, и кадры ожесточённых уличных боёв. Потом план "Уран", совместно разработанный Жуковым и Василевским, окружение 6-й полевой армии вермахта. Попытка генерала Манштейна деблокировать окружённую группировку и её провал.

Было видно, что Василевский просто шокирован открывшейся ему картиной. По жесту полковника Бережного Тамбовцев приостановил фильм. Полковник прокашлялся.

– Товарищ генерал-лейтенант, в наших с вами силах не допустить развития событий в 1942 году по указанному здесь сценарию. Более того, считаю своей главной задачей недопущение подобного развития событий. Это может сэкономить нам год-полтора войны и не один миллион жизней советских людей. Продолжайте, Александр Васильевич.

Тамбовцев снова запустил фильм, и по экрану побежали события победных 1943, 1944 и 1945 годов. 9 мая 1945 года и День Победы.

И общее число потерь СССР в этой войне, разорённые села и сожжённые города, заводы, которые надо строить заново, поля, которые нужно разминировать перед тем, как бросить в землю зерно.

Взрыв атомной бомбы над Хиросимой, возвестивший начало ядерной эры, и речь Черчилля в Фултоне. 1949 год, оружие сдерживания – советская атомная бомба. План "Дропшот" и Корейская война. Реактивные Миг-15 с опознавательными знаками КНДР и советскими пилотами, сбивающие над Пхеньяном американские "Сверхкрепости". Казалось, повторяется Испанская история, но война закончилась вничью.

1953 год – смерть товарища Сталина, рыдающие толпы на улицах Москвы и начало Холодной войны. События внутри СССР, арест армейскими генералами и расстрел Берии, воцарение Хрущёва.

1956 год, год нашего позора – ХХ съезд КПСС.

1957 год – год нашей славы – первый спутник. Потом вынос тела Сталин из Мавзолея, и волюнтаризм Никиты. Хрущёвский ботинок на трибуне ООН и взрыв термоядерной супербомбы над Новой землей. Отставка Хрущёва и вьетнамская война.

Незабвенные брови "Дорогого Леонида Ильича", и "Многосисячные массы со'етских де'ушек". Застой и война в Афганистане, непонятно за что и непонятно зачем.

"Гонка на лафетах" – череда похорон престарелых генсеков – и постепенное превращение СССР в сырьевой придаток Запада. Гласность, перестройка, демократия, и Мишка Меченый в обнимку с ухмыляющимся Рейганом. Антиалкогольная кампания и ощущение того, что великая страна, как подтаявшая льдина разламывается на части и расползается под ногами.

1990 год – Фергана, Тбилиси, Сумгаит и Карабах.

1991 год – ГКЧП и пьяный раздел СССР в притоне в Беловежской пуще.

1993 год. Расстрел из танков Верховного совета и чмокающее, бледное от страха мурло Гайдара. Семибанкирщина, хаос, шабаш, деньги с шестью нулями, нищета тех, кто трудится, и куражащиеся над ними бывшие секретари горкомов и обкомов. "Братки" в золотых цепях и красных пиджаках, перестрелки на улицах и ведущие инженеры космических КБ, торгующие на барахолках американским "секондхэндом". Зюганов и Жириновский "как зеркало социального протеста". Шахтеры, стучащие касками по Горбатому мосту, и перекрытые железнодорожные магистрали. НАТОвские бомбардировки Ирака и Югославии, резня сербов под крики западных "провозатычников" о "гуманизме".

Первая чеченская 1996 года. Горящие танки на улицах Грозного и ухмыляющиеся "борцы за свободу и независимость", перерезающие глотку пленному русскому парню.

Кризис 1998 года, дефолт и отставка Ельцина: "Я устал, я ухожу..." . Медленное, капля по капле, восстановление суверенитета в начале нового тысячелетия и война "трёх восьмерок".

Мировой кризис 2008 года и арабские революции. Бомбежки Ливии и смерть Каддафи. Попытки Запада свергнуть, пусть буржуазную, но уже непослушную и неподконтрольную им власть в России. Вопли десталинизаторов с экранов ТВ и Военный Парад на Красной Площади в честь 67-летия Победы. На трибунах седые, но ещё бодрые духом ветераны, последние из последних. Лязгающая по брусчатке перед Мавзолеем мощь Российской Армии. Всё, декабрь 2012 года, календарь остановился. Экран погас.

Майор ГБ Санаев тупо смотрел на чёрный экран монитора, обхватив голову руками.

– Такую страну просрали, сволочи! – он обвёл взглядом окружающих. – Ми тут из шкуры лезэм, жилы рвём, а оно вот как получается!

- Когда сволочи просрали страну, те пацаны, что сидят и умирают сейчас в окопах, ещё не родились, – сухо ответил майору Тамбовцев. – Зато они чётко знают, кто прав, и кто виноват, на чьей стороне воевать и против кого.

- Да я не о ваших бойцах. И даже не о вас, товарищи командиры, разговор, – Санаев немного успокоился. – Нам уже известно, что в бой с фашистами вы вступили сразу же, как только оказались у нас. И то, что вы немедленно начали искать канал связи с руководством СССР. На момент нашего вылета из Москвы, у Советского правительства к вам претензий не было и, думаю, что и дальше не будет. Вы уже делом доказали, на чьей вы стороне.

А потом пояснил:

– Я назвал сволочами тех "товарищей", которым очень захотелось стать господами. О чем-то подобном мы догадывались, поскольку вы прямо назвали свою государственную принадлежность – Российская Федерация. Только реальность оказалась даже хуже наших предположений. Мы думали, что это государство включает в себя всю территорию СССР, а оказалось, что осталась только РСФСР, – майор помолчал. – Но союзнички-то, союзнички… Мы, конечно, не особо обольщались насчёт их любви к нам, но чтобы так нас ненавидеть...

- Таких союзников, в мешках топить надо, как котят, – вступил в разговор полковник Бережной. – Моё личное мнение, что лучше уж иметь дело с явными врагами Но высокой политикой пусть занимается товарищ Сталин, а мы предоставим ему такую возможность, продолжив ударно истреблять гитлеровцев. Считаю, товарищи, что нам сейчас надо сосредоточиться на чисто военных вопросах скорейшего разгрома немецко-фашистских войск, чтобы дать возможность Советскому руководству спокойно решать политические вопросы. В том числе и с союзниками. Чем быстрее закончится война, чем меньшие потери мы в ней понесем, тем легче и быстрее можно будет разобраться и с капиталистическим окружением.

- Вы совершенно правы, товарищ Бережной, – было видно, что майор ГБ Санаев собирается с мыслями. – Действительно, вам и вашим командирам лучше будет вместе с товарищем Василевским заняться чисто военными вопросами. А мы с товарищем Тамбовцевым побеседуем отдельно, на, так сказать, общеполитические темы. Чувствую, что нам ещё предстоит много сделать, чтобы у нас никогда не произошло то, что случилось у вас. Надо будет сделать определённые оргвыводы, в том числе и по нашему ведомству. Что вы думаете, по этому вопросу, товарищ генерал-лейтенант?

Василевский, до того задумчиво сидевший, встрепенулся.

– Думаю, что именно так и надо поступить, товарищ майор госбезопасности, – он надавил пальцами на глаза, снимая усталость. – Так, значит Симферополь, товарищ полковник?!