Только вот у Памелы был коммуникатор и банковская карточка за спинкой дивана. А у Сони — лишь долги, тоска и одиночество. Как у девяноста девяти процентов работников их фабрики. Даже удивительно, что её, в отличие от Пэм, всё это не угнетало. Может, именно потому Соня ходила на проповеди Преподобного Мэддока? Ведь они были такими же слащавыми, как ток-шоу по телевизору, с той лишь разницей, что вместо недосягаемого ведущего их проводил обычный человек, проникшийся Корпоративным Духом и понимающий своих прихожан.

Тем не менее, Пэм подругу не понимала. Ей становилось жутко оттого, что нищие, работающие по двенадцать часов в сутки люди даже не задумываются о том, как убого живут! Их не давила тяжесть каждодневной изматывающей работы, не расстраивало безденежье, они будто не тосковали по детям и внукам, собирались, слушали проповедь, а потом пели всякие идиотские песни с идиотскими же улыбками на лицах. Это было так глупо! И всё-таки… всё-таки иногда Памела им завидовала.

— Позови Хелен, — посоветовала Пэм Соне. — Она ведь раньше ходила с тобой, и ей нравилось на собраниях.

— Хелен, — хмыкнула обиженно собеседница, — Хелен у нас больше не работает, ты не знала?

— Нет, — удивленно покачала головой Пэм и спросила с ужасом: — А что с ней? Выгнали?!

— Наша трепушка Хелен получила перевод на другое предприятие. Говорят, с повышением, — многозначительно сказала Соня. — Во всяком случае, ее комната уже свободна под съем. За вечер вещички собрала и свалила. Даже радостью не поделилась, так торопилась уехать.

— Может, побоялась удачу спугнуть? — озадаченно предположила Памела.

— Может. Только не по-людски это.

Сказав так, Соня подхватила со скамьи объемистую, как она сама, сумку и вышла.

Пэм направилась следом — длинным серым коридором к проходной. Просканировала идентификационный браслет на турникете, отмечая время ухода, и вышла под вечернее, но ещё жаркое солнце.

А всё же странно. Хелен работала на предприятии столько же, сколько и Памела с Соней, у неё даже бывали строгие выговоры, и вдруг на старости лет перевод, да ещё такой быстрый — буквально одним днем. Особенно же удивительно, что болтушка-хохотушка Хелен не сказала никому ни слова. Очень странно. Хелен была одинокая. Как Соня. Как Пэм. Как сотни других. Не верилось, что она могла вот так вот уехать, просто исчезнуть.

* * *

В зеркальном лифте было прохладно, работал кондиционер. Стройный русоволосый мужчина, одетый с иголочки, поправил галстук и придирчиво оглядел себя с головы до ног: достаточно ли идеально сидит костюм, не перевернулись ли запонки с монограммой, не покрылись ли дорогие ботинки тонкой патиной пыли?

На улице стояла тяжелая вязкая жара, но в здании исследовательского комплекса царила прохлада.

Легонько звякнул предупреждающий сигнал, лифт плавно качнулся, и двери бесшумно разошлись в стороны, выпуская пассажира на этаж лаборатории номер четыре.

Мужчина вышел в просторный холл и кивнул секретарше, стоявшей за стойкой ресепшна. Высокая изящная девушка поспешно подалась вперед:

— Сэр, к нам прибыли с проверкой из СБ корпорации.

Тот, к кому она обращалась, на секунду замер и обратил на подчиненную тяжелый немигающий взгляд.

— Почему вы немедленно мне не сообщили, мисс О’Рейли? — спросил негромко мужчина.

Мисс О’Рейли изменилась в лице и торопливо вполголоса зачастила:

— Я как раз собиралась, сэр, но они приехали до начала рабочего дня всего десять минут назад, вы по регламенту еще не должны быть на месте, а я ведь знаю — вы никогда не опаздываете. Я проводила их в конференц-зал, предложила кофе и вызвала начальника лаборатории. Он как раз отчитывается по работе, и…

— Мисс О’Рейли, — все тем же приятным, хорошо поставленным голосом перебил подчиненную руководитель, — если подобное повторится, будете искать новую работу. И я не уверен, что вы найдете ее в офисе.

— Простите, сэр.

— Как давно представитель СБ беседует с начлабом?

— Минут семь, — торопливо посмотрела на часы девушка и добавила: — С ними еще наблюдатель от комитета по биологическому оружию…

— Сообщите в отдел делопроизводства, что на этой неделе вы оштрафованы на треть оклада с занесением предупреждения в личное дело.

— Да, сэр, — девушка взмахнула длинными ресницами, смаргивая подступившие слезы.

— И отнесите это в мой кабинет, — на стойку ресепшна лег дорогой кейс.

— Да, сэр.

После этого мужчина потерял к секретарше всякий интерес и направился к конференц-залу. Тихо пискнули наручные часы.

Подчиненная смотрела в спину руководителю, стискивая потной ладонью ручку кейса. Начальник Беатрис О’Рейли был самим совершенством и мечтой любой девушки: красивый, сдержанный, с идеальной осанкой, одетый неизменно со вкусом, спокойный, но… очень властный и совершенно лишенный снисходительности.

Открылась и закрылась дверь — управляющий лабораторией номер четыре вошел в конференц-зал. Здесь на большую белую стену развернули проекцию с голопанели, которая транслировала какие-то графики, схемы, диаграммы. Человек в белом халате — начлаб Мейсон Каттер — перемещал объекты по полю и что-то азартно объяснял. Чуть в стороне застыл наблюдатель от комитета Тони Тигз…

Когда же управляющий увидел того, с кем беседует начлаб, сердце у него в груди глухо стукнуло и пропустило удар. Ладони заледенели, горло сжалось, и даже внутренности в животе, кажется, мелко-мелко задрожали. Усилием воли он попытался взять себя в руки, глядя на невысокую блондинку, с интересом слушающую доклад научника. Ее светлую макушку было едва видно из-за широких спин двух здоровенных телохранителей.

Дверная ручка громко щелкнула, и белокурая женщина обернулась к вошедшему. Ее красивое лицо тотчас озарила радостная улыбка.

— Боже мой, Дэйв Парсон! Неужели это ты?! — Эледа Ховерс шагнула навстречу тому, кто тринадцать лет назад неудачно попытался организовать ее похищение.

* * *

Дэйв дежурно улыбался, но почти не слышал ничего из того, что говорила Эледа. Он весь сосредоточился на дыхании: вдох-выдох, вдох-выдох. Главное — не торопиться, не дышать слишком быстро, иначе он себя выдаст. Медленно. Очень медленно — вдо-о-ох-вы-ы-ыдох… Лоб покрылся испариной, а руки, наоборот, стали ледяными. Дэйв, словно заведенный, кивал на реплики мисс Ховерс.

— Знаете, мистер Каттер, — щебетала та, — а ведь мы с Дэйвом вместе учились в колледже. Он был лучшим в параллели, да-да. Но я все-таки обошла его по управлению рисками, верно, Дэйв? — и Эледа игриво ткнула бывшего однокашника кулачком в бок.

Только неведомым чудом ее собеседник не вздрогнул и не отпрянул. Дэйв вспомнил кафельные стены и пол, разводы крови и то, как она — вязкая и ярко-красная — плохо растворялась в воде, уползая в сток густыми ручейками…