Уйдя за деревья, я по-пластунски углубился в лес метров на двадцать и, вскочив на ноги, рванул к посту. Помочь своим я уже не мог, если пленных не брали, то положили всех. Но поиграть с диверсантами в салочки – вполне, у меня в лесу было преимущество. В одной руке ТТ, в другой вальтер – я тихо скользил меж деревьев, внимательно оглядываясь и прислушиваясь. От поста доносились смазанные расстоянием команды, по дороге бухали сапоги, так что если они доберутся до велосипеда и углубятся в лес, у мня в тылу будет несколько человек. Судя по звукам, бежали двое. Остановившись, я задумался. Не хотелось оставлять их за спиной.

Я вернулся по своим следам метров на десять, убрал один пистолет и достал два ножа – у обоих была отличная балансировка и для метания они подходили идеально, я уже успел потренироваться во время обеда. Присел за дерево. За моей спиной метрах в пяти проходил край глубокого оврага, и я разглядывал опушку, где с трудом, но можно было различить двоих в красноармейской форме и с карабинами Мосина в руках.

– Идём по следам, – расслышал я их. Говорили на немецком.

Уйдя за дерево, я приготовил ножи и стал ждать, когда те двое приблизятся. Шли по лесу они на удивление ловко: не шуршала прошлогодняя листва, не хрустели сухие ветки. Как только они оказались рядом, я вышел из-за дерева и с обеих рук метнул ножи. Попал каждому в шею, перебив позвонки. В общем, куда целил, тут было-то всего пять-семь метров. И захочешь, не промахнёшься.

Оба молча повалились на листву, и ни один не нажал на спуск. Так что их уничтожение прошло тихо. Скользнув к ним, я осмотрел тела и направился к посту, оставив ножи в ранах. Если их сейчас вытаскивать, только испачкаюсь, позже этим займусь.

С пистолетами в руках я подкрался к посту. «Эмки» уже не было. Судя по стихающему шуму мотора, её куда-то отгоняли. Я подошёл ближе. Тех двух ещё не хватились, видимо понимали, что ловить мальчишку, то есть меня, им придётся долго, а если не получится, придется покидать этот лес. Правда, и так придётся, наверняка это не первая машина, которую они взяли и отгоняют в отстойник.

– Семеро вас, – пробормотал я, закончив изучение ложного поста. Выйдя на опушку, я вскинул руки и открыл огонь. Первая пуля из вальтера ушла пулемётчику с ДП, что скрывался в кустах, первая пуля из ТТ вошла в голову тому, что ходил в командирской форме, остальные я выпустил по рядовым диверсантам. Семь немецких солдат, семь пуль. Но одного я только ранил, мне нужен был «язык».

Подбежав к катающемуся по дороге крепко сбитому мужику, я футбольным ударом вырубил его. Наложил ему жгут на перебитую руку, после чего потащил вглубь леса к краю оврага. Вот там я выругался. Не сказать, что овраг был полон, но четыре десятка тел, где в окровавленной форме, где в исподнем, там было. Хватало и гражданских, видимо, убирали свидетелей.

Связав диверсанта, я прибрался на посту, сбегал за велосипедом, не забыв забрать ножи и вытащить диверсантов на обочину из леса, после чего вместе с великом вернулся к «языку». А чтобы у проходящих мимо колонн не было сомнений, подвесил командира диверсантов на ветку росшего на опушке дерева и написал, кто они, прямо на спине его нательного белья. Кровью. Гимнастёрку снял, на белом лучше видно.

Пока не было колонн или одиночных машин, мало ли помешают проводить допрос, я привёл «языка» в чувство и, раздробив ему два пальца, повёл допрос. Сломался тот на шестом пальце, так что я получил достаточно сведений, а расслышав далёкий гул моторов, подвесил велосипед рамой на плечо, пересек овраг и лёгкой трусцой углубился в лес. Диверсант рассказал много интересного. Отряд у них был крупный, в сорок пять голов, командир разделил его на четыре группы, две сейчас отдыхали на лесной базе, две другие изображали армейские передвижные посты. Один я уничтожил, три диверсанта ушли, они перегоняли захваченную технику – вот что за шум я слышал! – другой пост работал километрах в десяти, точно «язык» не знал. Но зато дал мне три адреса местных жителей, которые с ними сотрудничают, а также координаты основной базы. Нужно поторопиться, когда до их командира дойдёт информация, что один пост уничтожен, тот может перенести базу в другое место. Естественно, я найду их по следам, но это всё отнимет время.

Ещё одно поторапливало меня. Час назад эта группа взяла в ножи две машины из медсанбата, водителей и сопровождающих мужчин уничтожили, их тела находятся в овраге в одном исподнем. А трёх девчат медсестёр взяли в плен, уже успели изнасиловать их, теша свою звериную сущность, но не убили, а отправили с машинами в отстойник, который находился недалеко от базы. Командир этой группы решил, что развлекаться им одним несправедливо, так что, думаю, девушки просто не переживут два десятка мужиков, охочих до молодого женского тела.

За оврагом я поставил велосипед на колёса и бегом кинулся сквозь лес. «Язык» подробно описал, где находится отстойник, перегонщикам нужно время, чтобы кружными путями загнать туда машины, поэтому я надеялся успеть. Иначе придётся за девчат воевать с двумя десятками диверсантов.

Всё же я успел. Пять километров быстрым маршем, лишь шесть раз пришлось переносить велосипед на руках, преодолевая трудные участки, и всё, я на месте. А велик очень неплохо сэкономил мне время, не зря финны с ними воевали. Налегке я бы, конечно, давно был на месте, но и с грузом быстро добрался.

Заметив среди расступающихся деревьев угловатые силуэты машин, я оставил велосипед у дерева, приготовил ножи и мягким, стелящимся шагом направился к отстойнику. Вдали были слышны голоса, разговаривали на русском, однако я сначала разобрался с часовым, что прогуливался у грузовиков. Бросок ножа – и готово, только потом я направился на звук разговора. Выглянув из-под кустарника, я удивлённо поднял брови. У новенькой, чисто вымытой «эмки» водитель в красноармейской форме тряпочкой протирал лобовое стекло со своей стороны, а рядом стоял сотрудник НКВД с одним ромбом в петлицах, это вроде как майор госбезопасности, или полковник, по армейскому рангу. Разговаривал он с мужчиной в камуфляже. Рядом со скучающим видом стояла молодая красивая светловолосая женщина, которая смотрела, как водитель работал тряпочкой. Видно, ничего интересного больше не нашлось для наблюдения. Разговор шёл о том, что этому «майору» с его «женой» делать в Минске. Какое у них задание, я не успел услышать, только конец, когда «майор» повторял свои действия на случай, если их остановят. Вооружены они были пистолетами и двумя ППД, этого хватит даже от отделения отбиться. А это тёртые волчары, видно по движениям.

До них оставалось метров десять, когда я выскользнул из-за кустарника и с обеих рук метнул ножи. В девку, которая меня заметила и уже открывала рот для крика, и в «майора». Камуфляжный мне был нужен живой, а в водителя полетел третий нож – четыре ножа я позаимствовал у диверсантов с ложного поста, так что метательного оружия у меня хватало. Камуфляжному я всадил в ногу, а то больно уж он шустрый. Как увидел, что у его собеседника появилась рукоятка в горле, попытался уйти перекатом вбок, лапая кобуру на животе.

Ага, так я ему и дал! Подбежал и, отбив удар ножа, который тот успел выхватить из ножен, вырубил сильным, но точным ударом. Потом быстро перевязал, вернул все свои ножи, связал камуфляжного и замер, вслушиваясь. Были отчётливо слышны приближающиеся моторы. Похоже, это те три машины, которые я обогнал, с пленными девушками из медсанбата в кузове.