Вкус и нравственный облик дев, подробно обсуждающих преимущества сексуальной чистоты, весьма спорны, по крайней мере, с точки зрения современной цивилизации, но восхищенное прославление целомудрия, вплоть до полного воздержания, вполне соответствовало аскетизму, преобладавшему среди отцов церкви — в том числе у Оригена, который освободил себя от плотских искушений, совершив насилие над природой.

Большие отрывки из труда «О воскресении», также в форме диалога, сохранились у Епифания и Фотия; они направлены против Оригена и его взглядов на сотворение, предвечность души и нематериальность тела воскресения. Ортодоксальные собеседники (Евбулий и Авксентий) утверждают, что душа не может грешить без тела, что тело — не узы души, но ее неотъемлемый спутник, орудие как зла, так и добра, и что земля будет не уничтожена, а очищена и преображена в благословенное обиталище воскресших святых. В книге «О сотворенных вещах»[1549] Мефодий опровергает взгляды Оригена на вечность мира — последний считал это понятие необходимым для восприятия Бога как Всемогущего Творца и Правителя и неизменного Сущего.

«Диалог о свободе воли»[1550] посвящен теме происхождения материи и сильно напоминает труд на эту же тему (περί τής ύλης), отрывок из которого приводит Евсевий и который он приписывает Максиму, автору конца II века[1551].

Другие труды Мефодия, упомянутые Иеронимом, — «Против Порфирия» (10000 строк), комментарии на Книгу Бытия и Песнь Песней, De Pythonissa (об аэндорской волшебнице, против мнения Оригена о том, что Саул попал под власть сатаны, когда обратился к ее магическому искусству). Ему приписываются также гомилия в честь вербного воскресенья и гомилия о кресте. Но среди патриотических церковных авторов было несколько Мефодиев.

(II.) Евсевий: H. Ε. VIII. 13; IX. 6 (и перевод Руфина, IX. 6). Иероним: De Vir. ill. 77, и в других трудах. Сократ: Я. Ε. II. 10. Созомен: Я. Ε. III. 5. Епифаний: Ancoratus, с. 33. Феодорит: Я. Ε. I. 3. Филосторгий: Я. Ε. II. 14,15. Златоуст: Нот. in Lucian (в Opera ed. Montfaucon, T. II. 524 sq.; Migne, «Patr. Gr.» I. 520 sqq.). Ruinart: Acta Mart., p. 503 sq.

(III.) Acta Sanct. Jan. VII. 357 sq. Baron. Ann. ad ann. 311. Краткие упоминания: Tillemont, Cave, Fabricius, Neander, Gieseler, Hefele (Conciliengesch., vol. I). Harnack: Luc. der Märt, в Herzog2 VIII. (1881), pp. 767–772. J. T. Stokes, в Smith & Wace, III., 748, 749.

I. Лукиан был выдающимся пресвитером Антиохии, стал мучеником во время гонений Диоклетиана, возобновленных Максимином. О нем известно очень мало. Он был перевезен из Антиохии в Никомедию, где жил тогда император, сделал благородное заявление о своей вере перед судьями и умер от пыток в темнице (311). В Антиохии его вспоминали 7 января. Его благочестие имело строго аскетический характер.

Память о нем омрачена подозрениями, что вера его не была здравой. Евсевий дважды упоминает о нем и его славном мученичестве, но молчит о его богословских взглядах. Александр Александрийский в энциклике 321 г. связывает Лукиана с Павлом Самосатским и объявляет ответственным за арианскую ересь; он утверждает также, что Лукиан был отлучен от церкви (άποσυνάγωγος έμεινε) в период епископата Домна, Тимея и Кирилла, откуда следует, что перед смертью он перестал быть раскольником. Его и его последователей обвиняли в том, что они отрицали вечность Логоса и человеческую душу Христа (Логос занял место разумной души). Арий и ариане говорят о нем как о своем учителе. С другой стороны, Псевдо–Афанасий называет его великим и святым мучеником, а Златоуст проповедовал, восхваляя его, 1 января 387 г. Бароний отстаивает его ортодоксию, другие католические авторы отрицают ее[1552]. Некоторые различают двух Лукианов, одного ортодокса, другого еретика; но эта гипотеза ни на чем не основана.

Эти противоречивые отзывы легко примирить между собой, предположив, что Лукиан был ученым–критиком, придерживался своеобразных взглядов на Троицу и христологию, которые не соответствовали более поздней никейской ортодоксии, но смыл с себя вину благодаря героической исповеди и мученичеству[1553].

II. Символ веры, который носит имя Лукиана и был найден после его смерти, весьма ортодоксален; он, вместе с тремя похожими символами, рассматривался на Антиохийском синоде 341 г. с намерением заменить ими Никейский символ веры[1554]. Он напоминает символ веры Григория Чудотворца, ортодоксален в плане учения о Троице и признает Иисуса Христа «Сыном Божьим, единственным единородным Богом[1555], через Которого было сотворено все, Который был рожден Отцом до всех веков, Богом от Бога, Целым от Целого, Единым от Единого, Совершенным от Совершенного, Царем царей, Господом господствующих, живым Словом, Мудростью, Жизнью, Истинным Светом, Путем, Истиной, Воскресением, Пастырем, Дверью, неизменным и неизменяемым, постоянным Подобием Бога Отца, обладающим единой сущностью, волей, силой и славой с Отцом, первородным всего творения[1556], Который в начале был с Богом, Божественным Логосом, согласно сказанному в евангелии: "В начале было Слово" (Ин. 1:1), "все чрез Него начало быть" (Ин. 1:3) и "все Им стоит" (Кол. 1:17); Который в последние дни пришел свыше, и был рожден от Девы, согласно Писанию, и стал человеком, Посредником между Богом и человеком», и т. д.[1557]