есть определенные правила, по которым она должна вернуть меня, иначе уже к ней будут вопросы от людей в форме. А вернувшись обратно в систему, я выберу ту, в которой только я, и такие же как я, отвечают только сами за себя.

После моего рассказа они переглянулись между собой поняв весь ужас происходящего в нашем детском доме, о чем Алена скорей всего рассказывала Максиму, но не догадывалась дальше и просидев в тишине около тридцати секунд Максим вдруг сказал.

— Давайте сделаем так… Мы обязательно что-нибудь придумаем, но нам нужно на это три дня, поэтому тебе придется потерпеть, и пообещать нам что ты никуда не сбежишь. — сказал он, смотря на меня ожидая обещания.

— Хорошо. — выдыхая сказал я.

— Как нам найти Юльку? — поинтересовалась у меня Алена задумчиво смотря в окно.

— Я не могу вам этого сказать. Она сейчас в большей безопасности чем если бы мы были в детском доме, и она уж точно там не даст себя в обиду.

Видимо мои слова их немного успокоили так же, как и их слова немного сбавили мой пыл бежать снова.

Они подарили мне надежду на что-то непонятное, но я верил им и от этого мне становилось спокойней.

Максим завел машину, и мы отправились обратно в детский дом.

В тот момент я еще совершенно не догадывался что это за человек, чем он занимается и как в дальнейшем он повлияет на мою судьбу.

В детском доме, после того как Алена с Максимом вернули меня туда, я был под гнетом воспитателей долгих три дня.

Услышав от Алены угрозы начальству о том, что она еще обязательно вернется вместе с проверкой в детский дом, и покажет всем как ведут себя здесь с детьми, воспитатели стали еще агрессивнее ко мне относиться, потому что думали, что это из-за моего побега Алена так взъелась.

За все время знакомства с ней, я впервые видел ее такую разъярённую, а многие из воспитателей, которые слышали ее пламенную речь, когда она возвращала меня обратно, только подсмеивались над ней, потому что даже не подозревали что они работают в учреждении, которое тайно продает несовершенно летних детей в сексуальные рабства.

За эти пару дней, пока Алена не приехала вновь, меня не только морально ломали в дневное время воспитатели, меня и ночью через физическое обучение воспитывали старшие ребята, которые были в хороших отношениях с теми же воспитателями и с начальством нашего детского дома.

Через пару часов после отбоя, когда я засыпал, меня вытягивали из кровати и тащили в сушилку.

Там избивали накрученными на руку полотенцами чтобы не оставлять синяков, объясняя, что нужно слушать и выполнять порядки учреждения где меня кормят, поят и дают поспать, а затем отпускали и я возвращался в кровать с тупой болью в теле, которую на утро, чувствовал еще сильней.

Мне некому было об этом сказать. Те старшие ребята, которые до моего побега общались со мной перестали даже здороваться со мной, потому что боялись нажить себе проблем, если вдруг кто-то из воспитателей увидит наше общение.

Меня не пускали на улицу, нельзя было ходить в школу, я даже в столовую не ходил, мне приносили хлеб с водой, и я ел это все не выходя из общей комнаты пока все остальные дети занимались своими делами.

Я был как изгой, этих пару дней, со мной была только одна надежда, в лучшую жизнь, которую пообещал мне «придумать» Максим, и спустя почти семьдесят часов наказания, это произошло.

Алена зашла в общую комнату и объявила мне.

— Собирай свои вещи те, которые тебе жизненно необходимы и поехали отсюда.

Моя скорость сбора до этой секунды еще никогда не была такая стремительная. Минут пять мне понадобилось на то, чтобы стоять рядом с Аленой со своим пакетом, в котором были душевые принадлежности, пара книг, которые я хотел прочитать и школьные тетради.

— Готов? — спросила она с улыбкой.

Я кивнул головой.

— Ну тогда скажи этой комнате «до свидания», а лучше «прощай» и поехали, нас уже ждут.

Я даже не повернулся, а смотря на нее ждал пока она отправиться в путь чтобы мы могли поскорей покинуть это место.

Пока мы шли по коридору все дети, как и в первый день моего приходы выглядывали на меня из общих комнат и провожали застывшими лицами вслед. Я не смотрел на них не потому что был гордый, а потому что боялся зацепиться за взгляды, которые мне будет жалко, потому что я шел с доброй воспитательницей, которую знали все, в возможное лучшее место, а они остаются здесь, с теми, кто будет их бить и материть при каждом удобном случае. Обвиняя этих некому ненужных детей в том в чем они совершенно не виноваты.

Я не могу описать чувства, которые я испытал в тот момент, когда Алена привезла меня в новый детский дом, в котором теперь работала сама.

Я был с одной стороны рад этому что теперь буду ближе к ней и в новом коллективе, где о моем побеге вряд ли знают, а с другой стороны я теплел в себя надежду что они за эти три дня найдут для меня какую-нибудь семью, в которой смогли бы меня понять.

Но, все получилось, как получилось и спасибо огромное, что они помогли мне тогда избежать многих вещей, которые смогли бы со мной произойти если бы я остался в старом детском доме.

Если бы Алены и Максима вообще не существовало в тот момент моей жизни, и я бы попал обратно в детский дом без их участия, я вряд ли остался бы в живых с таким отношением, потому что все равно сбежал бы, а как бы меня встретила улица, я не знаю.

Ну как я и написал, все получилось так, как получилось, и я попал в то место, откуда мне уже не хотелось бежать, потому что я увидел воспитателей, которые произвели на меня хорошее впечатление.

Это были люди похожие по своей внутренней энергии на Алену.

27

В новом детском доме, первое время у меня правда были какие-то недопонимая с ребятами, которые находились в этом учреждений уже долгое время, потому что они видели для себя огромную конкуренцию в моем лице, из-за того, что не совсем понимали откуда я, и почему меня привела Алена, а этот детский дом был на хорошем счету и детей из него забирали гораздо чаще чем