– А на борту вашего корабля больше никого нет?

– Я один. Корабль полностью автоматизирован. Мне понадобилось время, чтобы решить поставленную задачу, я не думаю, что кому-то удавалось создать бомбу, способную разнести целую планету, но я справился. Добился поставленной цели. Ради мира.

– Где-то я это уже слышал, – пробурчал Френк.

– Я процитирую одного из ваших генералов, который несколько лет назад выиграл небольшую локальную войну: «Я их убил для того, чтобы спасти». Но я не такой лицемер. Я уничтожил вашу планету, чтобы спасти свою. Всего лишь сыграл по вашим правилам, видите ли.

– Вижу. – Голос Френка звучал уж очень спокойно. – Но ты сказал, что ты один. Как насчет других зеленых человечков, которые заберутся сюда следом за тобой?

– Невозможно, заверяю вас.

И когда он повернулся, чтобы взглянуть на край земли, через который перелез, Френк шагнул вперед и двинул ему в челюсть. Инопланетянин повалился на спину, а Френк уселся на нем и душил, пока тело не перестало дергаться. Гвенн одобрительно кивнула.

– Я возьмусь за ноги, – сказал Френк.

Без единого слова они донесли тело до обрыва и сбросили, наблюдая, как оно медленно кружится среди космического мусора.

– Мы должны найти его корабль, – прервал молчание Френк.

– Нет, сначала поцелуй меня. Крепко.

– Ух, – вырвалось у Френка, когда он наконец оторвался от Гвенн. – Это круто. Позволь спросить, с чего такие перемены?

– Я хочу привыкнуть к твоим поцелуям, к твоим объятиям. Мы должны воспитать большую семью, если мы хотим заселить целую планету.

– Полностью с тобой согласен. Но что заставило тебя передумать?

– Он, это существо. Нельзя допустить, чтобы ему это сошло с рук.

– Ты чертовски права! Месть! Вырастим детей, научим их летать, построим бомбы, найдем этих инопланетных мерзавцев и превратим их в пыль. Докажем его правоту. Мы обязательно отомстим за Землю!

– Я очень на это надеюсь. Не может он убить моего Роберта и остаться безнаказанным.

– Роберта? Так вот почему ты это делаешь! А как же остальные? Миллиарды людей, целая планета?

– В Миннеаполисе других знакомых у меня не было.

– Если бы Гораций знал насчет Роберта, готов спорить, он бы дважды подумал, прежде чем взрывать мир.

– Что ж, он не подумал и допустил ошибку. Так полетели?

– Барана возьмем?

Гвенн посмотрела на барана, подумала, покачала головой:

– Нет. Он тут очень хорошо смотрится. Создает ощущение дома. Будет куда возвращаться.

– Хорошо. Вперед, к мщению. Набрасываем планы, создаем бомбы, воспитываем детей. Все ради мести. Уничтожения.

– Как-то неприятно это звучит.

Френк потер подбородок:

– Раз уж ты упомянула об этом, не могу с тобой не согласиться. Но выбора у нас нет.

– Неужели? Да, этот отвратительный зеленый человечек уничтожил наш мир, но это не означает, что мы точно так же должны поступить и с его.

– Разумеется, не означает. Но есть же справедливость! Око за око, сама знаешь.

– Знаю. Не раз читала Ветхий Завет. Так делалось, нас учили так делать, но где уверенность, что путь этот правильный и единственный?

– Мысль твоя достаточно понятна. Ты хочешь сказать, что прежнего мира уже нет. И мы не можем вернуть его, взорвав еще одну планету. Если маленькие зеленые человечки такие мирные, как говорил Гораций, уничтожать их – преступление. В конце концов… они не уничтожали наш мир.

– Тут есть о чем подумать.

– Есть… к сожалению. Как было бы просто – взорвать их планету, потому что они взорвали нашу.

– Я знаю. Но это дурная привычка.

– Ты права. Начни взрывать планеты, и кто знает, чем все закончится. Так что у нас есть шанс отказаться от старого принципа «око за око, зуб за зуб». Если мы построим наш мир, ты, я, наши дети, мы заложим в фундамент не месть, а что-то другое. Это трудная, но благородная задача.

Гвенн плюхнулась на качели.

– Твои рассуждения меня немного пугают. Взять на себя ответственность за создание целого мира – тяжеленная ноша, а ты еще хочешь создавать его на основе новой системы моральных ценностей. Не убий, не мсти…

– Мир и любовь для всех живущих на Земле. Что-то такое говорила церковь, благословляя войска. На этот раз наши слова не будут расходиться с делом. Действительно, будем подставлять другую щеку. Забудем о том, что они уничтожили наш мир. Докажем, что Гораций крепко ошибся. И потом, когда мы таки встретимся с ними, им придется извиняться за него.

– Мы извиняемся прямо сейчас. – На край мира взобрался второй зеленый человек.

Гвенн вскрикнула.

– Гораций, ты не умер! – сорвалось с ее губ.

Зеленый человек покачал головой:

– Извините, индивидуум, которого вы называете Горацием, умер. Но после того, что я услышал несколько секунд тому назад, я склонен думать, что он заслужил свою смерть. Он уничтожил целую планету и понес за это наказание.

– Гораций сказал, что он один. – Руки Френка вновь сжались в кулаки.

– Он солгал. Нас было двое. Он вызвался встретиться с вами, единственными, кто выжил, и все объяснить. Информацию о случившемся я доставлю на нашу планету. Уничтожение вашего мира выльется в продолжительный траур.

– Спасибо вам. – В голосе Френка, однако, благодарности не слышалось. – У меня сразу полегчало на душе. Вы помогали ему взорвать наш мир?

Зеленый человек задумался, потом с неохотой кивнул:

– Помогал – сильно сказано. Вначале я не соглашался с его ситуационным анализом. В конце все-таки согласился…

– Вы ему помогали. А теперь отправитесь домой и расскажете всем, что произошло, расскажете, что выжившие строят новый мир, и возможно, ваше руководство придет к выводу, что и нас лучше взорвать, на случай, если наши потомки окажутся не столь великодушными, как мы. И следующая ваша экспедиция расправится с нами, для профилактики.

– Да нет же, быть такого не может. Я решительно выступлю против…

– Но существует вероятность того, что вас не послушают?

– Надеюсь, что этого не произойдет. Но, разумеется, всегда существует вероятность того…

– Еще один зеленый сукин сын. – С этими словами Гвенн достала из кармана маленький пистолет и застрелила инопланетянина.

– Деваться, похоже, некуда, – вздохнул Френк, глядя на покойника. – Теперь придется найти их корабль и убить всех, кто там находится.

– А потом взять корабль и взорвать их планету, – добавила Гвенн.

– Выбора нет. Как говорил Гораций, такая уж у нас репутация. Придется ее оправдывать.