Как афиняне свергли у себя тиранов и что ответили они Аристагору. Еще здесь говорится о том, как Алкмеон набивал себе рот золотом, а Гиппоклид проплясал свою свадьбу

Пифия когда-то предрекла коринфскому тирану Кипселу (помните?) власть для него самого, для его детей, но не для его внуков. Это было умное предсказание. Действительно, первого тирана, захватившего власть, народ повсюду радостно приветствовал как избавителя от гнета знати; при сыновьях тирана народ начинал понимать, что новый гнет не лучше старого; а до внуков тирана власть обычно никогда и не доходила.

Так было и в Афинах. Мы расстались с этим городом, когда в нем водворился тиран Писистрат, которого народ любил, а возвращаемся в него, когда в нем только что низвергнуты сыновья Писистрата, которых народ ненавидел.

Сыновей у Писистрата было двое: Гиппий и Гиппарх. Гиппарх был убит, Гиппий изгнан. Гиппарха убили двое знатных юношей, Гармодий и Аристогитон. Гиппия изгнали его враги из рода Алкмеонидов, о котором придется поговорить подробнее.

Гиппарх был убит так. Он влюбился в сестру молодого афинянина Гармодия и преследовал ее, уговаривая стать его любовницей. Девушка отвергла тирана. Гиппарх не простил ей этого: когда в Афинах был праздник, и девушки лучших семейств должны были идти с корзинами на головах в торжественной процессии к храму Афины, Гиппарх запретил сестре Гармодия участвовать в этом шествии, заявив, что она недостойна такой чести.

Юный Гармодий решил отомстить за унижение сестры. В заговоре с ним было лишь несколько человек, среди них – одна женщина, по имени Леэна. В день праздника Гармодий и его друг Аристогитон набросились на Гиппарха и убили его. Но брат Гиппарха, тиран Гиппий, спасся. Началась расправа. Заговорщиков жестоко пытали, выведывая имена соучастников. Тверже всех держалась женщина, Леэна. Чтобы не заговорить под пытками, она сама откусила себе язык. Аристогитон поступил иначе: на допросе он назвал своими соучастниками всех лучших друзей тиранов, чтобы Гиппий их погубил и остался одинок.

Все заговорщики погибли. Афиняне потом чтили их как героев. О Гармодии и Аристогитоне сложили песню, и на городской площади воздвигли им памятник. А в честь женщины Леэны, имя которой по-гречески значит «львица», была поставлена бронзовая статуя львицы, у которой в раскрытой пасти не было языка.

Гиппий был изгнан так… Но прежде чем говорить, как был изгнан Гиппий, надо вернуться назад и объяснить, кто такие были те Алкмеониды, которые его изгнали. Род этот был знатный и богатый, но над ним вечно тяготел грех одного давнего кровавого преступления.

Здесь начинается отступление об Алкмеоне, Алкмеонидах, неведомом боге и сикионской свадьбе.

Жил в Афинах человек по имени Алкмеон. Когда в Грецию к дельфийскому оракулу приехали послы царя Креза (вы помните, как царь Крез варил черепаху?), этот Алкмеон помог им попасть к оракулу быстро и без задержки. (А это было нелегко: за предсказаниями пифии всегда выстраивалась такая очередь, что запись в нее велась за несколько месяцев.) За это радушный Крез пригласил его к себе в Сарды и предложил ему столько золота их своей сокровищницы, сколько тот сможет вынести. Алкмеон надел широкий плащ, обул широкие сапоги, набрал золота за пазуху, за шиворот и во все складки, набил золотом голенища, посыпал золотым песком волосы и даже набил им рот. «Из сокровищницы он вышел, еле передвигая ноги, весь раздутый, с распухшими щеками, даже на человека-то непохожий», – описывает Геродот. Увидев такое зрелище. Крез расхохотался и подарил ему все унесенное золото и еще столько же. Отсюда и пошло богатство Алкмеонидов.

У этого Алкмеона был отец по имени Мегакл и сын по имени Мегакл: в Афинах часто называли внука по деду. Оба Мегакла тоже были памятны афинянам, и о них тоже нужно упомянуть особо..

Мегакл, отец Алкмеона, был архонтом в Афинах в год Килоновой смуты. Архонт – это один из десяти верховных правителей Афин, которые избирались (из тех, кто побогаче) по жребию на каждый год. (В Афинах любили выборы по жребию: считалось, что жребий – это воля богов или самой судьбы.) А Килонова смута – это вот что такое.

Еще за сто лет до Писистрата в Афинах нашелся человек, который тоже захотел стать тираном; его имя было Килон. Он собрал друзей и захватил акрополь. Но народ его не поддержал, акрополь был отбит, Килон бежал, а друзья его скрылись в храме Афины. Прошли сутки, осажденные томились от голода и жажды. Им предложили выйти, обещав не делать им ничего худого. Они взяли длинную веревку, привязали ее одним концом к статуе Афины и, держась за другой ее конец, вышли нетвердыми шагами из темного храма на солнечный свет. Это значило, что они и вне храма остаются под покровительством богини.

Тут и совершилось злодеяние, вечным клеймом заклеймившее род Алкмеонидов. Архонт Мегакл взмахнул топором и разрубил веревку. Толпа бросилась на кучку беззащитных обессилевших пленников и растерзала их перед самим храмом.

Потом, как водится, пришла расплата: моровые болезни, неудачи в битвах, дурные знаменья со всех сторон. Оракул велел афинянам очистить город от содеянного греха. Совершить очищение был приглашен самый святой человек в Греции – гадатель Эпименид. Он велел согнать на место преступления стадо черных коров, дать им разойтись, куда хочется, и где какая ляжет, там принести жертву и воздвигнуть жертвенник с надписью: «Неведомому богу». Так и было сделано. А Мегакл, зачинщик скверны, был изгнан из Афин, и с этих пор угроза изгнания вечно висела над каждым его потомком.

Если Мегакл, отец Алкмеона, связал свое имя с памятной Килоновой смутой, то Мегакл, сын Алкмеона, связал свое имя с не менее памятной сикионской свадьбой.

Недалеко от Коринфа, где правили тираны Кипсел и Периандр, был город Сикион, где правил тиран Клисфен. Сыновей у него не было, а была дочь, для которой он искал жениха. Он кликнул клич по всей Греции: пусть каждый, кто считает себя достойным дочери Клисфена, через шестьдесят дней явится свататься в Сикион. Тринадцать человек откликнулись на призыв, тринадцать женихов явились в Сикион. Клисфен их радушно принимал, пышно угощал, подолгу с ними беседовал, внимательно смотрел, как они соревнуются в беге, прыжках, борьбе и конной езде. Два человека, два афинянина приглянулись ему больше всего: одного звали Гиппоклид, другой был Мегакл, сын Алкмеона. Кончились дни испытаний, надо было принимать решение. Клисфен зарезал сто быков, открыл сто винных бочек, устроил пир на весь Сикион и стал зорко посматривать, как