В квартирах сталинской эпохи комнаты были больше и потолки выше, чем в более компактных квартирах, строившихся с конца 50-х годов.

Радость переполняла ее.

— Пойдем к тебе?

— Не сейчас. Давай посмотрим, насколько пристально они следят за мной.

— Ты работаешь?

У коммунистов была излюбленная уловка: сделать так, чтобы человек не мог устроиться на работу, а потом обвинить его в паразитическом образе жизни.

— Я работаю в Министерстве сельского хозяйства. Пишу методические пособия для крестьян, как осваивать передовую технологию. Не жалей меня: это важная работа и у меня хорошо получается.

— А как твое здоровье?

— Я растолстел.

Он расстегнул пальто и показал живот. Она радостно рассмеялась. Конечно, он не был толстым, но и не худым, как раньше.

— Ты ходишь в свитере, который я послала тебе. Удивительно, что ты получил его.

Это был тот свитер, который купила Анна Мюррей в Вене. Таня должна все это рассказать сейчас. Она не знала, с чего начать.

— Я почти все время носил его в течение четырех лет. В мае в Москве он мне не нужен, но трудно привыкнуть к тому, что нет постоянного холода.

— Я достану тебе другой свитер.

— Ты, должно быть, имеешь большие деньги.

— Нет, — сказала она, широко улыбнувшись. — А ты имеешь.

Он наморщил лоб от удивления.

— Как это?

— Пойдем в бар. — Она взяла его за руку. — Мне нужно так много тебе рассказать.

* * *

Утром, в воскресенье 18 июня на первой полосе «Вашингтон пост» было напечатано странное сообщение. Оно поставило в тупик большинство читателей. А для горстки людей оно было совершенно обескураживающим.

Пять человек арестованы за участие в заговоре с целью установки подслушивающей аппаратуры в штаб-квартире демократической партии.

Алфред Льюис, корреспондент «Вашингтон пост»

Пять человек, один из которыхкоторых заявил, что он бывший сотрудник Центрального разведывательного управления, были арестованы вчера ночью в 2 часа 30 мин, как сообщили власти, за участие в детально разработанном заговоре с целью установки подслушивающего устройства в штаб-квартире демократической партии.

Трое арестованных были этническими кубинцами, а еще один якобы занимался подготовкой кубинских эмигрантов к партизанским операциям после вторжения в Заливе Свиней в 1961 году.

Трое сотрудников департамента столичной полиции в штатском захватили их врасплох под дулом пистолета в номере на шестом этаже шикарного здания «Уотергейт» на Виргиния-авеню, 2600, где весь этот этаж занимает штаб-квартира демократической партии.

Пока не поступало никаких разъяснений, почему пятеро подозреваемых хотели установить подслушивающие устройства в штаб-квартире демократической партии и работали ли они на каких-либо других лиц или на организации.

Камерон Дьюар прочитал заметку и буркнул:

— А, черт.

Он оттолкнул тарелку с корнфлексом — есть он уже не мог. Он точно знал, что это значит, и это представляло ужасную угрозу президенту Никсону. Если люди узнают или поверят, что президент, поборник закона и порядка, приказал организовать проникновение в штаб-квартиру его противников, его могут не переизбрать на второй срок.

Камерон пробежал глазами абзацы, пока не наткнулся на имена обвиняемых. Он боялся, что имя Тима Теддера будет среди них. К его счастью, Теддер не упоминался.

Но большинство названных людей были его друзьями и сотрудниками.

Теддер и группа бывших агентов ФБР и ЦРУ образовывали Отдел специальных расследований Белого дома. Они занимали находившееся под сильной охраной помещение на первом этаже Исполнительного управления президента через улицу напротив Белого дома. К их двери был приклеен липкой лентой лист бумаги с надписью «Сантехники». Конечно, в шутку, потому что их работа заключалась в недопущении утечки.

Камерон не знал, что они собирались установить подслушивающую аппаратуру в штаб-квартире демократической партии. Однако он этому не удивился, потому что идея была хорошая: так можно было бы выйти на источник утечки.

Но эти тупые идиоты не должны были дать себя арестовать вашингтонской полиции.

Президент находился на Багамах, и его ждали на следующий день.

Камерон позвонил «сантехникам». Трубку снял Тим Теддер.

— Что вы делаете? — спросил Камерон.

— Разбираем папки.

В трубу донеслось стрекотание машины для уничтожения бумаг.

— Хорошо, — сказал он.

Потом он оделся и пошел в Белый дом.

Сначала казалось, что взломщики не имели прямого контакта с президентом, и в течение всего воскресенья Камерон думал, что скандал будет замят. Потом выяснилось, что один из них назвался вымышленным именем. Эдвард Мартин на самом деле был Джеймсом Маккордом, отставным агентом ЦРУ, работавшим в комитете по проведению кампании за переизбрание президента.

— Это уже слишком, — сказал Камерон. Он был подавлен и впал в отчаяние. Это было ужасно.

В понедельник «Вашингтон пост» опубликовала заметку о Маккорде за авторством Боба Вудварда и Карла Бернстайна.

И все же Камерон надеялся, что причастность президента удастся скрыть.

Затем задело взялось ФБР. Оно начало вести расследование в отношении пятерых взломщиков. Раньше, с сожалением подумал Камерон, Эдгар Гувер не допустил бы такого, но Гувера не было в живых. Никсон поставил на его место закадычного друга Патрика Грэя, но тот плохо знал Бюро и изо всех сил держал его под контролем. В результате ФБР начало действовать как правоохранительный орган.

Как выяснилось, взломщики владели большим количеством наличных денег в новых купюрах с порядковыми номерами. Это означало, что раньше или позже ФБР смогло бы проследить хождение денег и установить, кто им их дал.

Сам Камерон уже знал. Эти деньги, как и платежи за все тайные проекты администрации, поступали из комитета по проведению кампании за переизбрание президента из средств для подкупа государственных чиновников.

Расследование ФБР нужно было прекратить.

* **

Когда Камерон Дьюар вошел в комнату Марии Саммерс в министерстве юстиции, она испугалась. Неужели ее раскрыли? Неужели Белый дом каким-то образом установил, что она была для Джаспера Мюррея источником секретных сведений? Она стояла у шкафа с папками, и на мгновение ее ноги так обмякли, что она чуть не упала.

Но Камерон держался дружелюбно, и она успокоилась. Он улыбнулся, сел на стул и окинул ее юношеским взглядом сверху донизу, по которому можно было судить, что он нашел ее привлекательной.