Было ли это решение ошибкой нашего героя? Он не мог предвидеть, что вскоре после нападения северокорейцев на южан именно Совет Безопасности примет решение о посылке военного контингента ООН под командованием США для отражения агрессии в Корее.

Но Мао подобные действия Сталина не поставили в положение вечного и благодарного должника.

Двадцать пятого июня 1950 года северяне начали успешные военные действия. За неделю боев была занята значительная территория Южной Кореи, в том числе Сеул. Правда, окружить сеульскую группировку южан не удалось. К тому же авиация США стала наносить удары по производственным и военным объектам северян, что вызвало уныние атакующих. Американцы начали высаживать пехотные части. Локальный конфликт перерастал в международный. (Две трети контингента ООН составляли военнослужащие США; в ВВС их было 93,4 процента, ВМС — 85,9, в пехоте — 50,3 процента.)

Сталин отреагировал на это спокойно. Он отказался направить советских военных советников в северокорейские части, действовавшие южнее 38-й параллели. Китайцы же не прислали Киму для связи своих представителей.

Сталину стали ясны две вещи: Ким плохо подготовил операцию; китайцы задумали что-то непонятное.

Не изменяя своему стилю, с неподражаемой иронией, Сталин 8 июля направил в Пекин телеграмму: «Сообщите Мао Цзэдуну, что корейцы жалуются на то, что в Корее нет представителя Китая. Следовало бы поскорее послать представителя, чтобы можно было иметь связь и быстрее решать вопросы, если, конечно, Мао Цзэдун считает необходимым иметь связь с Кореей. Филиппов»608.

Пекин несколько дней молчал. Тогда наш герой послал новую телеграмму, уже без иронических изысков. («Нам неизвестно, решили ли Вы расположить девять китайских дивизий на границе с Кореей».)

После этого китайцы отозвались. Чжоу Эньлай признался, что они не ожидали вмешательства американцев и обдумывают положение. Это признание внушало опасения за дальнейшее выполнение китайскими товарищами своих обязательств.

Похоже, что и Сталин не ожидал такой активности США, но теперь уже легко отступить у него не было возможности. Здесь снова между Сталиным и Мао возник скрытый конфликт. 3 октября Сталин телеграфировал в Пекин напоминание направить в Корею китайских добровольцев. Мао ответил, что такая акция может вызвать столкновение США и Китая, «вследствие чего Советский Союз также может быть втянут в войну, и таким образом вопрос стал бы крайне большим».

Вообще письмо Мао поразительно: «Многие товарищи в ЦК КПК считают, что здесь необходимо проявить осторожность.

Конечно, не послать наши войска для оказания помощи — очень плохо для корейских товарищей, находящихся в настоящее время в таком затруднительном положении, и мы сами весьма это переживаем; если же мы выдвинем несколько дивизий, а противник заставит нас отступить; к тому же это вызовет открытое столкновение между США и Китаем, то весь наш план мирного строительства полностью сорвется, в стране очень многие будут недовольны (раны, нанесенные народу войной, не залечены, нужен мир).

Поэтому лучше сейчас перетерпеть, войска не выдвигать, активно готовить силы, что будет благоприятнее во время войны с противником.

Корея же, временно понеся поражение, изменит форму борьбы на партизанскую войну»609.

То есть китайцы просто сдавали КНДР. Им тоже не хотелось рисковать: Мао был не меньше Сталина «гениальным дозировщиком». Думается, не случайно он однажды в сердцах назвал нашего героя: «Лицемерный заморский черт»610.

Сталин отверг аргументы Мао. В его доводах раскрыта философия конфликта:

США не готовы к большой войне; Япония еще не в состоянии помочь США; союз Китая с СССР вынудит США согласиться на выгодные для Северной Кореи условия мира, которые не позволят превратить Корею в американский плацдарм против Китая;

союз Китая и СССР вынудит США отказаться от поддержки Тайваня, от идеи сепаратного мирного договора с «японскими реакционерами» и превращения Японских островов в плацдарм на Дальнем Востоке.

Сталин особенно подчеркнул: «Без серьезной борьбы и без новой внушительной демонстрации своих сил» Китай ничего этого не добьется и Тайвань не вернет.

Сталин допускал «большую войну» и, задаваясь вопросом, надо ли этого бояться, отвечал: «По-моему, не следует, так как мы вместе будем сильнее, чем США и Англия, а другие капиталистические европейские государства без Германии, которая не может сейчас оказать США какой-то помощи, — не представляют серьезной военной силы. Если война неизбежна, то пусть она будет теперь, а не через несколько лет, когда японский милитаризм будет восстановлен как союзник США и когда у США и Японии будет готовый плацдарм на континенте в виде лисынмановской Кореи»611.

Но Мао продолжал раздумывать. Тогда 12 октября Сталин, потеряв надежду, сообщил в Пхеньян, что «дальнейшее сопротивление бесполезно. Китайские товарищи отказываются от военного вмешательства. В этих условиях вам следует готовиться к полной эвакуации в Китай или СССР».

На следующий день Сталин получил телеграмму от Мао: решено все же «оказать военную помощь корейским товарищам, несмотря на недостаточное вооружение китайских войск».

До китайцев дошло, что падение режима Кима выведет американцев к сухопутной границе с Китаем по реке Ялу протяженностью 700 километров и угрозе промышленно развитым районам КНР. После паузы наступила активизация советско-китайских контактов.

К середине сентября 1950 года Пхеньян находился на грани катастрофы. 15 сентября в Инчхоне, в глубоком тылу северян, командующий силами ООН в Корее генерал Макартур провел крупную десантную операцию — в составе пятидесятитысячного отряда на 300 кораблях с танками, артиллерией, под прикрытием 800 самолетов. Параллельно 16 сентября последовал еще один сильный удар американцев и южан на Пусано-Тэкуском направлении. В октябре они вышли в отдельных местах на границу с Китаем. Премьер Чжоу Эньлай озвучил предупреждение американцам: если те перейдут 38-ю параллель, Китай будет вынужден отреагировать. Генерал Макартур посчитал все предупреждения блефом и не собирался останавливаться. В принципе он не исключал и применение ядерного оружия. 20 октября Пхеньян пал.

Однако 19 октября началось выдвижение на территорию КНДР двух армейских групп китайских народных добровольцев (КНД), тридцати пехотных и четырех артиллерийских дивизий. Китайские войска, невзирая на огромные потери, остановили наступление противника. Перевес в технике и особенно в авиации был на стороне американцев и южан, но по морально-боевому духу КНД намного превосходили их. В условиях гористой местности соотношение сил сложилось не в пользу американцев.

Макартур (без согласования с Вашингтоном) приказал бомбить мосты и переправы, а затем — и населенные пункты в Маньчжурии. Это еще сильнее подстегнуло Пекин.

Пятого декабря китайцы и северяне отбили Пхеньян. Критический период войны закончился, дальнейшие события определялись уже сложившимися стратегическими факторами: Трумэн и Сталин не стремились к превращению локального конфликта в мировую войну, но не собирались прекращать боевые действия. В этом стратегическом контуре знаковым событием явилось увольнение Трумэном генерала Макартура, стремление которого к расширению конфликта было для Белого дома неприемлемым.