профсоюза работников культуры, в котором числилась моя жена. В Пятигорск, в «Санаторий имени М. Ю. Лермонтова», на 10 дней, с 12 по 22 октября. То есть время в запасе ещё имелось, так как чествование олимпийцев в Кремле должно было состояться 5 октября. А 29 октября снова в Москву ехать — на вручение премии Ленинского комсомола. Из оргкомитета на днях звонили, просили всенепременно быть.

4 октября наш самолёт приземлился в ставшим уже почти родным «Домодедово». Хоть убей — не помню, случались ли в прежней реальности встречи генсеков с олимпийцами, что впоследствии вошло в норму при том же Путине. Может, это я так на ход истории повлиял?

Из аэропорта я сразу поехал в уже знакомую гостиницу «Россия», где проходила регистрация участников мероприятия. Сам же приём будет проходить завтра в 11 часов в Георгиевском зале Большого Кремлёвского дворца. То есть две ночи мне предстояло провести в «России», причём вторую не полностью, так как в 5 утра я уже должен был на такси отправиться в аэропорт.

— Ваш номер одна тысяча сто восемнадцатый, на шестом этаже, — сказал администратор за стойкой, протягивая брелок с ключом. — Лифт направо.

— Спасибо, знаю.

Не успел заселиться в номер на двоих, как принесли тот самый костюм, в котором я шёл на церемонии открытия Олимпийских Игр. Отглаженный, на вешалке, ещё и полуботинки те же самые. Надо же…

Раскидал вещички, принял душ… Интересно, кого ко мне подселят, думал я, сидя перед телевизором. Шла какая-то образовательная программа. На остальных трёх каналах вообще показывали тоскливую ересь. С одной стороны, унылое всё-таки телевидение, а с другой — время-то рабочее, да и дети ещё в школе, а у кого-то вообще вторая смена. Другое дело, что и вечером особо смотреть нечего. Впору стучаться к Лапину и требовать запуска новых программ. Пусть даже не ток-шоу типа «Взгляда», рано пока ещё вольнодумствовать, но развлекательные программы очень бы скрасили досуг советских граждан. Да и сериалы пора уже самим снимать, пусть не мыльные оперы, раз уж они не несут никакой идеологической нагрузки, а хотя бы патриотические, типа ещё не снятых «Семнадцать мгновений весны» или «Рождённая революцией». Ну или «Следствие ведут ЗнаТоКи», которые уже идут, но редко.

В этот момент раздался деликатный стук в дверь.

— Да, входите.

Дверь распахнулась и на пороге возникла фигура улыбавшегося Бори Кузнецова.

— Ну здорово, что ли!

Мы обнялись, причём, учитывая Борькины габариты, я старался не слишком сильно сжимать его в своих объятиях.

— А я гадаю, кого ко мне подселят…

— А мне ещё администратор сказала, что боксёр какой-то, здоровый, в 108-м заселился, — всё ещё улыбался Боря. — Славка-то москвич, ясно, что из дома на награждение поедет, ну я сразу понял, что она про тебя говорила. Будешь?

Он поставил на стол бутылку без опознавательных знаков.

— Тесть гонит, чистейший самогон, как слеза.

— Давай лучше завтра после награждения.

— Ну смотри.

Боря не без сожаления убрал бутылку обратно в «дипломат», такой же, как у меня, только чёрный. Я с собой много вещей не брал, командировка короткая, всего на пару дней. Запасные трусы, носки, рыльно-мыльные принадлежности, включая одеколон… У Кузи, как мы промеж себя звали Бориса, имелся примерно такой же набор, так что наличие «дипломатов» было вполне объяснимо.

После ужина всех олимпийцев собрали в актовом зале гостиницы. Подтянулся и Слава Лемешев. Причём глаза его подозрительно блестели, и попахивало винцом. Эх, Славка, Славка… Вскоре появился некий Юрий Павлович из Общего отдела ЦК КПСС, который провёл с нами инструктаж.

— Завтра в 9.30 все собираемся в холле и вместе со мной ждём, когда ко входу в гостиницу подадут три автобуса. В первый автобус садятся баскетболисты и ватерполисты…

Слушая говорившего, я одновременно прикинул количество собравшихся. М-да, человек сто будет. Правда, немалую часть составляли представители командных видов спорта. 12 баскетболистов, 12 волейболисток, 11 ватерполистов… Плюс победители командного первенства в женской спортивной гимнастике, женской рапире, шоссейники-велосипедисты… Да это дорогой Леонид Ильич награждать упарится. Если действительно каждому на грудь что-то вешать будут. А может, этим другие займутся, а Брежнев только поздравлением ограничится.

Это ещё тренеров не пригласили, хотя, я слышал, им тоже будут вручены соответствующие награды, но, так сказать, на местах. Немного, на мой взгляд, несправедливо, но не мне указывать, кому и что как нужно делать. Моё дело — сидеть и слушать, что говорит ответственный товарищ из ЦК, и строго выполнять полученные указания.

В назначенное время все олимпийцы собрались в холле гостиницы. Заметил, что Борзов и Турищева стоят в сторонке, о чём-то вполне мило беседуя. Ах да, это же будущие муж и жена! Только сейчас этот факт всплыл в моей памяти. Свадьба должны состояться в 1977 году. Ну что ж, брак двух олимпийских чемпионов — дело достойное. Совет, как говорится, да любовь.

Боксёры, борцы, велосипедисты и представители конного спорта заняли третий автобус, который отправился в конце колонны, а возглавляла нашу небольшую процессию милицейская «Волга» с включённой «люстрой». До Кремля ехать было пять минут, въехали на его территорию через Спасские ворота.

Снова «накопитель», где очередной ответственный товарищ сказал, кто на каком ряду и на каком месте сидит, предупредив, чтобы, когда в зале появится Леонид Ильич, мы встали, при этом стараясь не скрежетать ножками стульев по полу, и чтобы во время награждения не тупили: быстро подошли, получили, поблагодарили и вернулись на место. — Все всё ясно?

— Всем, — протянули мы.

— Ну и хорошо. А теперь следуем за мной.

Дальше мы уже строем проследовали в Грановитую палату… А тут шикарно, подумал я, минуя ведущие в царские чертоги двери. Ранее бывать здесь не доводилось ни мне, ни, как я понял, никому из прибывших со мной на награждение. Нехило так государи российские жили… Хотя, конечно тут они и не жили, а устраивали в основном торжественные приёмы. Тот же Иван Грозный праздновал здесь взятие Казани, а Пётр I — победу под Полтавой. Да-а, одни только фрески на стенах и потолке чего стоили.

— Товарищи, не стоим, рассаживаемся.

На всякий случай на каждом стуле лежал лист бумаги с фамилией спортсмена. Стулья были хорошие, с мягкой обивкой, прямо как из гамбсовского гарнитура мадам Петуховой. Мы с Кузей и Лемешевым сидели с краю в пятом ряду. Баскетболистов как самых высоких вообще отправили на «камчатку», там же сидели и волейболистки. Одна из них, кстати, выпросила у меня автограф ещё вчера, после вечернего собрания. Поклонница, однако, причём именно автора песен, как я понял из её сбивчивых