не собирался ехать домой. Он блестяще сдал экзамены в Тюбингенском университете и теперь имел право выбирать или отклонять различные заманчивые предложения.

Поскольку никто из рода Людей Льда никогда не нуждался в деньгах, так как Тенгель Добрый занимался врачеванием, а картины и обои Силье были проданы за более высокую цену, чем рассчитывали, Тарье мог не думать о деньгах и выбирать дальнейший путь свободно.

Он отказался от соблазнительного предложения преподавать медицину в Тюбингенском университете, а выбрал вместо этого — неизвестно, почему — менее оплачиваемую работу в Эрфурте. Здесь он должен был стать ассистентом сведущего в медицине ученого, изучавшего различные болезни.

Тарье осуществил одну мечту своего детства. Ему удалось познакомиться с великим математиком и астроном Иоганном Кеплером, когда ученый уже в конце своей жизни пришел в Тюбингенский университет.

Они до глубокой ночи вдвоем вели научные беседы. В последние годы Кеплер превратился в разочарованного человека, уставшего от людского невежества и твердолобого непонимания, и очень страдавшего от болезни. Беседа с молодым идеалистом Тарье вдохнула в него жизнь, и они говорили о науке до тех пор, пока их веки не сомкнулись от усталости.

Интересно, что почти сразу же они нашли нечто общее. Мать Кеплера скончалась в 1622 году, отсидев в тюрьме 13 месяцев по обвинению в колдовстве, а у родственницы Тарье Суль была такая же судьба. Начали они разговор с магии, а завершили «коньком» Кеплера — логарифмами и преломлением света.

Но сейчас Тарье находился в Эрфурте. Ему нравилась работа, даже если в ней таился явный риск — такой, как при эпидемии оспы, после которой он, однако, остался целым и невредимым. Ученый, ассистентом которого он стал, хвалил Тарье и предсказывал ему большое будущее — если только церковная власть и сильные мира по своей глупости не приговорят его к сожжению на костре как еретика из-за его всесторонних знаний. Ведь сожгли же они Яна Гуса и осудили Галилея, обвинив их в ереси. Тарье следует быть осторожным.

В свободное время он изредка навещал своих старых друзей в замке Левенштейн.

Графиня Корнелия Эрбах фон Брейберг превратилась в волевую и самоуверенную семнадцатилетнюю даму. В высшей степени очаровательную и стройную.

Ее добродушные тетя и дядя хотели бы выдать ее замуж за сына немецкого герцога.

Корнелия этого совсем не хотела!

Маленькой Марке Кристине исполнилось восемь лет. Это была симпатичная девочка с восприимчивым умом. Она часто подходила к Тарье, когда тот бывал в замке, и тихо сидела рядом с ним, слушая непонятную для нее беседу между ним и ее родителями. Корнелия, наоборот, часто вмешивалась в разговор, самоуверенно высказывая непререкаемые утверждения, которые вызывали у Тарье улыбку.

Однажды Корнелия спросила дядю:

— Тарье ожидает великое будущее, не так ли?

— Блестящее, я думаю.

— В таком случае он составит хорошую партию?

— Для хорошей девицы его сословия, да. Но не для тебя, если ты об этом подумала.

— Почему не для меня?

— Потому что ты графиня, дорогая Корнелия. А Тарье не аристократ.

— Но имя Линд из рода Людей Льда может обмануть кого угодно из тех глупых стариков, которые составляют Готский Альманах.

— Корнелия, о браке между тобой и Тарье и речи не может быть! Он сватался?

— Нет, но…

— Ты видишь! Может, он не захочет на тебе жениться.

— Конечно, захочет! Хорошо, тогда я убегу с ним.

— Не будь глупой, Корнелия! Так ты только разрушишь его будущее.

— А вы, дядя, не можете произвести его в аристократы?

Граф Эберхардссон Левенштейн-Шаффенек покачал отрицательно головой.

— Это могут сделать только главы княжеского рода.

— Княжеского? — задумчиво повторила Корнелия. — У Тарье есть кузина. Она замужем за князем.

— Действительно?

— Да, или почти да, если нужна такая точность. Его имя Паладин, он маркграф. А его бабушка со стороны матери, или что то вроде этого, настоящая княгиня.

Комендант Эрфурта кивнул головой.

— Паладин хорошая фамилия. Он может быть из княжеского рода Шварцбургов.

— Да, точно! Я спрошу его.

Ее дядя улыбнулся.

— Я не думаю, что он может сделать такое. А может, ты сначала лучше спросишь Тарье?

— Обязательно, будь уверен!

Но Тарье отнесся к ее планам равнодушно.

— Зачем меня нужно посвящать в аристократы?

Корнелия растерялась, какое-то мгновение она не могла произнести ни слова.

Тарье продолжал, ничего не подозревая:

— Я не могу обратиться к Александру с такой просьбой, ты это прекрасно понимаешь! Даже если бы он смог уговорить своих княжеских родичей в Шварцбурге, меня бы мучила совесть всю жизнь за то, что я попросил о таком постыдном. Нет, сейчас я тебя не понимаю, Корнелия.

Вне себя от злости она повернулась на каблуках.

— О-о, как ты глуп! Как глуп! — почти всхлипнув, произнесла она и демонстративно вышла из комнаты, скрипя зубами.

— Я когда-нибудь не был для тебя дураком? — крикнул он ей вслед.

Потом она не разговаривала с ним несколько недель, не выходила из комнаты, когда он наносил визиты. (Хотя стояла наверху на галерее, укрывшись за гардиной и смотрела на него).

На помощь ей пришел несчастный случай.

Тарье, собственно говоря, точно не знал, почему ему приятно посещать замок Левенштейнов. Не понимал он и того, что раздражало его во время последних визитов, чего ему не хватало. Ему это стало ясно тогда, когда пришла беда.

Большой отряд наемных солдат из бывшей армии Валленштайна, сейчас превратившихся в бродяг, гонимый жаждой грабежа, вошел в Эрфурт. Комендант быстро организовал оборону города и выступил против грабителей.

При этом он оставил без защиты замок Левенштейнов.

Хотя полковник и понимал, что замок может быть вожделенной добычей для грабителей, он считал, что они не решатся двинуться к нему, поскольку он расположен далеко от города. Таким образом, замок оказался без защиты. Здесь практически нечем было обороняться, причем там находилась лишь горстка слуг и семья графа.

Наемные кнехты шли дикой толпой. Графиня Юлиана вместе с детьми и другими женщинами спряталась в одной из башен, но Корнелии с ними не было. Юлиана послала служанку на поиски племянницы, но к своему ужасу услышала, что кнехты обнаружили девушку и напали на нее. Сама графиня не решилась оставить Марку Кристину.

Тарье как раз направлялся в замок, когда обнаружил, что вместе с ним движется толпа кнехтов с шумом и криками. Мальчик лет пятнадцати в ужасе бросился в ров.

— Быстро бери мою лошадь, — сказал Тарье, — и скачи к коменданту, он сейчас наверняка в городе. Скажи ему, что солдаты направляются в замок Левенштейн и что я сделаю все, что в моих силах. Меня зовут Тарье.

Мальчик вскочил в седло