— Ну вот, — говорит миссис Уэйнрайт. — Она все еще в библиотеке. Через какое-то время ты к ней вернешься, но сейчас она там, а ты здесь, правильно?

— Да… да.

— Ладно, я знаю, что без Вики ты не можешь радоваться жизни. Но есть что-нибудь такое, без чего ты не скучаешь?

Смотрю на миссис Уэйнрайт, прищурившись на солнце, и не очень представляю, что та имеет в виду. Не всегда понимаю, что люди хотят сказать. Может быть, это из-за того, что я как следует не слушаю? Вики утверждает, без нее я не могу думать, потому что глупая.

— Я не скучаю по ее дразнилкам, — вдруг отвечаю я. — Вики удивленно приподнимала брови и вздыхала, когда я говорила не то, что ей хотелось услышать. Она всегда стремилась поставить меня на место.

Миссис Уэйнрайт понимающе кивает головой.

— И я не скучаю по тем моментам, когда Вики выигрывала в любом споре. Да и спора как такового не было — Вики принимала решение, а я была обязана ей подчиниться, нравится мне это или нет. Всегда. Единственный раз…

У меня бешено колотится сердце. Спортплощадка плывет перед глазами.

— Ничего, ничего, Джейд, я тебя держу, — говорит миссис Уэйнрайт, не позволяя мне упасть. — Что ты так испуганно смотришь? У тебя все прекрасно получается.

Ничего не получается! Ничего!

Не могу я постоянно держать Вики взаперти! Она просачивается сквозь стены и окна и яростно на меня обрушивается. Закрываю голову руками и бегу куда глаза глядят. Выскакиваю из школы и проваливаюсь по щиколотку в ее цветы. Спотыкаюсь о плюшевых мишек, задеваю фотографии.

— Отлично! Еще пройдись по мне!

Пытаюсь навести на тротуаре порядок, но цветы скользкие на ощупь, а игрушки отвратительно пахнут, как остатки еды, забытые на тарелке. Неожиданно кидаю кучу подарков для Вики в сточную канаву, но потом чувствую сильные угрызения совести и в понедельник трачу недельные деньги на обеды и десять фунтов, которые мама дала мне на новый диск, чтобы купить цветы для Вики. Белые лилии, чистые и совершенные. Я с благоговением кладу их на тротуар, и Вики тихо стоит рядом, растроганная моим поступком. Она берет меня под руку, и мы вместе идем домой и весь вечер шепчемся в моей комнате, а потом засыпаем друг у друга в объятиях.

Но на следующий день в школе у Вики меняется настроение — она болтает все уроки напролет и без конца фыркает по поводу Мадлен, Дженни и Вики-2.

Она оскорбляет Дженни, потому что у той появился новый мальчик, говорит, что Вики-2 ужасно не идет новая стрижка, потому что у нее уши торчат, а Мадлен нужен нормальный лифчик вместо двух подушек, которые выпирают из-под блузки.

Она заставляет меня идти на другой конец зала, словно я специально избегаю Мадлен и не хочу становиться с той в пару на занятии по драматургии. Вики из себя выходит, когда передо мной возникает Сэм и предлагает мне руку хотя мальчишки никогда не стоят в парах с девчонками — парни хохочут, девочки хихикают.

— Не обращай внимания на толпу, — говорит, краснея, Сэм.

Я не хочу обращать внимания на Вики.

— Скажи толстому уроду, чтобы он убирался подобру-поздорову.

Я и говорю, не успев себя остановить. Сэм пожимает плечами и уходит. Он начинает картинно хвататься за сердце, как будто его отвергли, а ему на самом деле все равно. Все ухмыляются и думают: вот клоун и идиот, над которым можно посмеяться.

Только Сэм не смеется. Он серьезен, как никогда, — он-то ко мне прекрасно относился, а я опять выкинула фортель.

Мне неловко. Если Вики хочет кого-нибудь уничтожить, ей все равно. Она говорит, я слабая и глупая.

— И к тому же сумасшедшая — надо же, переживает из-за толстого дурака! Тоже мне выдумала! Разве можно назвать его человеком? На одну извилину больше, чем у поросенка!

— Прекрати, Вики! Не вредничай!

Я вспоминаю сказку о двух сестрах, которую когда-то мы читали вместе. Одна была хорошей-прехорошей (у нее с языка капал мед), а у другой изо рта выпрыгивали жабы. Вики тоже ее помнит и широко открывает рот, когда смеется. Вижу у нее в горле маленький язычок, и вдруг оттуда вываливаются маленькие блестящие черные жабы. Они скатываются по длинному розовому языку, ползут по губам и подбородку. Громко кричу, но из горла не вырывается ни звука. Рот полон липкой сладкой тянучки. Нос тоже ею забит. Мне нечем дышать, и я утопаю в меду…

Вики щелкает пальцами — мед пропадает, жабы скачут по воздуху и исчезают.

— Берегись, Джейд! Оккультные фокусы — теперь моя специальность. Это только пробный опыт.

Улыбаюсь ей, но в глубине души (куда, надеюсь, не доберется ее взгляд) помню, что и сама я способна на волшебство. Я держала Вики в библиотеке помимо ее воли. По сравнению с жабами и медом (а также вампирскими зубами, превращениями и полетами) это, конечно, мало, но у меня все равно получилось.

Я пробую от нее избавиться, когда иду бегать:

— Хочу, чтобы ты осталась здесь, — и запираю ее в раздевалке.

Она пытается пойти за мной, но я толкаю ее на стул и даже сгибаю ей ноги, чтобы она на него села. В детстве я так заставляла кукол себя слушаться. Вики не кукла, и мои руки проскальзывают сквозь нее, но, если мне удастся сконцентрироваться, скон-цен-три-ро-вать-ся, я заставлю ее сидеть смирно и потом спокойно пойду по коридору и выйду на спортивную площадку уже без нее. Теперь мне нужно поскорей добраться до беговой дорожки.

— Эй, Джейд! Не надо бежать в полную силу! — окликает меня мистер Лорример.

Приходится сбавить скорость, и я чувствую себя не в своей тарелке.

— Все нормально! Не останавливайся! Я тебя просто дразнил, — говорит он и бежит рядом. — Я под большим впечатлением. Раньше, если бы тебе пришлось спасаться бегством, ты бы не сумела пробежать, как сейчас.

— Она не захотела спасти мою жизнь! — вопит Вики из раздевалки.

Я с ней не спорю, но и не слушаю — пусть она там сидит.

— Ты в прекрасной форме, хотя нужно немного поправиться. Тем не менее твое телосложение подходит для бега на длинные дистанции. В следующей четверти посмотрим, как у тебя получится мини-марафон.

— Меня нельзя выставлять ни на какие соревнования — никакого толку не будет!

— Ну, до олимпийских стандартов, конечно, еще далеко, но ты добилась великолепных результатов. Подумай серьезно про мини-марафон. Может быть, тебе недостает скорости, но есть выносливость. Ты мужественно борешься до конца.

— Только про мое поведение этого не скажешь. Зачем-то обижаю людей, — говорю я и оглядываюсь через плечо.

Вдали Сэм опять громыхает кроссовками.

— Бедный Сэм, — говорит мистер Лорример. — Плохо, что тебе обязательно надо его обижать. Он мой любимчик. Отличный парень!