— Ничего. Мать поначалу в суд на хозяина подала, думала компенсацию получить, только ошибочка вышла. Судье объяснили, что я сама собаку палкой дразнила. Даже хворостину ту в суд принесли, а может, и не ее, побольше что-нибудь подобрали. И девочка подтвердила… В общем, на этом все и закончилось… Хирурги еще об одной операции говорили, но это же деньги — и немалые, а где их взять… — Варя вздохнула. — С тех пор дома стало совсем плохо. Нога нагнаивалась, никак не заживала. Бомжи какие-то постоянно угол снимали. Представляешь, в одной комнатке — всемером жили! Тогда-то бабушка меня и забрала к себе. Со всеми документами. Сказала, что навсегда. Привезла в Соболевку, повязки какие-то стала делать, шептать над ногой.

— Я тоже видел! — подтвердил Юрашка. — Вот так пошепчет, а потом руками водит.

— И как? Помогло?

— Ага, — Варя кивнула. — За пару недель все зажило.

— Я тоже здесь зажил, — ревниво встрял Юрашка.

— А у тебя-то что болело?

— Дак все же! Голова, ноги, руки, рот, нос… — Юрашка задумался, припоминая другие части тела. — Брови болели, глаза, ногти.

— Ногти?

— Ну, не все. Только на ногах…

Варя прыснула смехом. Гена тоже заставил себя улыбнуться. Картинка с терьером, перегрызающим кость, по-прежнему стояла перед глазами.

— Чего вы! Я правду говорю, — Юрашка важно поглядел на прорисованный Генкой циферблат. — Кстати, время уже два часа!

— Да что ты говоришь!

— Ага, я руку специально не мыл. Ну… Чтобы время не смыть.

— Разумно, — согласился Генка. — Только что-то не движутся у тебя стрелки. Может, поломались?

— Не-е… Просто они медленно идут.

— В год по секунде?

Юрашка серьезно кивнул.

— Это специальное время. Великанское. Они делают шаг, а мы — двадцать. Потому что мы как букашки для них. А если взять время у муравьев, то все будет совсем наоборот.

Генка удивленно посмотрел в глаза мальчугану.

— Слушай, Варь! Да он ведь у тебя Эйнштейн! Уже сейчас все про относительность понимает!

— Это верно, он такой, — Варя кивнула. — С ним вообще хорошо. Может, он меня и вылечил, кстати. Без него тоска бы загрызла. А так — посмеешься, подурачишься, и на душе легче.

— Часто вы смеетесь?

— Да каждый день раз по десять…

Путь им пересекла речка, и путники остановились.

— Мост ветхий, так что перейдем в брод, — решила Варя.

— А тут не глубоко? — Генка в сомнении глянул на глинистые воды речушки.

— Ерунда! Мы здесь уже проходили.

— Сто раз, — подтвердил Юрашка и тут же поинтересовался: — А раков с акулами не видно? Вдруг появились?

— Не появились, — успокоила Варя. — И дно песчаное, не споткнетесь.

Она первая вошла в воду, Юрашка отважно побрел за ней.

— Видите, мне всего по колено.

— А мне по пояс! — взвизгнул Юрашка. Вторя дружку, пискнул на Генкиной шее и маленький Шурка. На всякий случай Гена придержал его за спину. Вообще вел себя малыш на удивление спокойно. Если бы не стиснутые пальчонками уши, о нем можно было бы даже забыть.

Уже на берегу Варя насмешливо оглядела Генку.

— Как же ты не выучился до сих пор плавать?

— Почему! Я умею плавать, — обиделся Генка. — Просто растерялся.

— Или, может, его акула схватила, — заступился Юрашка. — Там же в пруду живет одна! Ты сама говорила.

— Ага, говорила. Чтобы вы туда не совались, — Варя пожала плечами. — А как их еще напугаешь?

— Логично, — согласился Генка. — Долго еще топать?

— Уже устал?

— Я о мальцах беспокоюсь. Опять же гроза может повториться. Куда тут спрячешься?

— Ничего, спрячемся… Варя неопределенно махнула рукой. — А в общем, уже пришли. Скоро перекресток, а за ним и ворота.

— Ворота? — удивился Генка. — В страну секретов?

— Вроде того…

* * *

Вместо забора справа и слева Генка разглядел столбики с колючей проволокой. Прямо перед ним высились массивные ворота — само собой, ржавые в дым, с выпуклыми, непонятно как уцелевшими звездами. Кое-где на металле угадывались чешуйки былой краски, но время основательно погрызло преграду. Нижние углы ворот светились прорехами, напоминали ветхую одежонку. Да и стреляли в ворота множество раз — и дробью, и пулями. Кто, когда и по какому поводу — этого было уже не узнать. Может, кто баловался от скуки, а может, даже мстил за что-то. Хотя чем ворота-то виноваты?

— Нам туда! — отважно кивнул Юрашка. — Там секрет.

— А охраны точно нет?

— He-а. Мы же там были. Сто тысяч раз…

Створки ворот были чуть разведены, и команда без труда просочилась на запретную территорию. Шагать оказалось недалеко. Уже минут через пять они наткнулись на старую парашютную вышку, обогнув которую, остановились.

— Ну что? — спросил Генка.

— А ты не видишь?

— Что я должен видеть?

— Ну, ты же должен же! Сам почувствовать! — заволновался Юрашка. — Обязательно сам!

— Чувствую! — заблажил Генка и, подпрыгнув на месте, поднял над собой Шурика. Тот словно маленький китенок пускал фонтанчик. Этот самый фонтанчик и имел в виду Генка.

— Надо же, всю спину обмочил… Чего вы ржете!

Варя с Юрашкой и впрямь хохотали. Глядя на них, Шурик тоже гыгыкнул. При этом он продолжал пускать крутую струю. Генка осторожно поставил его в траву, стянул с себя футболку, попытался отжать.

— Ничего, — утешила Варя, — в старину мочой младенцев все болезни лечили.

— А Генка же тоже болеет! Худизной! — подхватил Юрашка. — А теперь вылечится и станет толстым.

— Ага, спасибо за пожелание… — Генка расправил футболку, с гримасой осмотрел. — Да уж, картинка!..

Между тем дерзкий Шурик, прекратив свое занятие тут же шагнул в крапиву. Варя, метнувшись, едва успела подхватить пузана.

— И трусы ему смени, — хозяйственно подсказал Юрашка. — В мокром вредно.

— Ага, — фыркнул Гена, — мне, значит, полезно, а ему вредно?

— Ты просохнешь.

— Да уж… — Генка покрутил затекшей шеей. — А чего это здесь деревья такие?

— Заметил, наконец.

— Екалэмэнэ! — Генка обмер. — Кто ж их так!

— Да сами такие растут. Я же говорила. Это еще не самые страшные, есть тут и похуже…