а с ним наступила апатия. Агату просили заполнять анкеты, мужчине позвонили и куда-то вызвали… Только год спустя она догадалась, кто именно ей помог.

И вот, их обоих больше нет. Агата спустилась в силосную яму, вытащила розовую эмалированную кружку и вернулась в дом. Стремительно прошла в свою комнату, открыла шкафы — чистые, но невыглаженные вещи кучей валялись на чемодане. А грязные из корзины для белья были поставлены в пакете там же. Агата сузила глаза, дверца шкафа скрипнула. Обернулась — книги стопкой лежали на полу возле стола.

— где Шрек? — она стояла в зале и холодно смотрела на бабушку.

— я… — губы женщины задрожали, пожилая дама вдруг потеряла свою браваду, внучка редко себя так вела. — Агаточка…

— где собака? — девушка говорила тихо, делая остановку после каждого слова.

— я не знаю… — женщина испуганно сжалась… — его нет уже несколько дней.

— миска с едой пустая.

— так а чего наполнять, чтобы сох корм? Может опять убежал… когда тебя забрали, может и он побежал.

— он уже сухой. Корм. — Агата повернулась к тумбочки телевизора, присела достать какие-то документы.

— девочка моя — бабушка пристроилась рядом, погладила ее по волосам. — Ты же знаешь, как я за тебя переживаю… никто не хотел, чтобы это произошло.

Женщина потянулась к щеке, но остановилась, увидев длинную ссадину. Агата молчаливо перебирала какие-то договоры.

— но ведь, Катя же может помочь тебе. Поговори с ней. — и отчего-то бабушка заплакала.

— обязательно — Агата вежливо улыбнулась. — как только найду Шрека.

Она поднялась с папкой документов, прошла в комнату, и, взяв рюкзак, выпрыгнула через окно на улицу. От участка до дома Анкельсонов было минут пять пешком. Кулаки девушки сжимались, а волосы развевались на ветру от быстрой походки. Разговор прокручивался в голове, получался обличительным, эмоциональным.

Металлопрофильные заборы окружали дачные дороги с обеих сторон. Берега, которых не видно. Дачи, закатанные в плитку, окруженные металлом, все ради уединенности. Вот у Анкельсонов забор не был сплошным со всех сторон. Значительную часть участка, где располагался гостевой дом, беседка и площадка, на которой проходил фестиваль, была огорожена ажурной прозрачной решеткой. Агата остановилась перед калиткой, возможно, она слишком торопится с выводами? Она подышала, покашляла и почти повернула назад. Но на крыльцо гостевого дома вышел человек. Тот самый, что хотел съесть суп, тот самый, что разбил миску Клыка, подрабатывая не только официантом на празднике, но и грузчиком. Грузчиком? А разве грузчики отдыхают внутри дома “хозяев”.

Хоп, и она присела за тую. Мужчина смотрел прямо на нее.

— эй, ты! — крикнул он.

Агата выглянула из-за куста, он шел к ней. В школе на биологии рассказывали, что у живых существ есть три типа реакции в случае опасности: бей, замри или беги. И она побежала… Но не домой, а в центр деревни. Мужчина бросился в погоню. Он завел белый микроавтобус и заторопился выехать с участка, но не тут то было. Ворота долго не открывались, давая преимущество пешеходной беглянке.

На центральной улице деревни административные здания стояли кольцом. Агата лучше преследователя знала обстановку, двигаться необходимо с внешней стороны, а после библиотеки через черный ход магазина пробираться в укрытие.

Усатый мужчина выехал в центр площади и остановился, думая, что так получит полный обзор. Девушка ползком и перебежками уже пробиралась мимо музея, медпункта и почты. Увидев кусочек ее платья, ухмыльнулся своей находчивости. Из машины он побежал за угол, но Агата была шустрее. Она влезла в небольшое окно старой постройки, с шумом спрыгнула на разбитый кафель, закрыла окно на щеколду и притаилась. Это был туалет в отделении милиции.

Мужчина обошел здание, поморщился на надписи “милиция”, словно хищник покружил у окна, заглянул и вынужден был сдаться. Девушка от него ушла.

— малая? ты чего? — спросил Петр Николаевич, открыв дверь туалета.

— да, вот. нужда… и жажда — сказала Агата, сидя на корточках и пытаясь восстановить дыхание.

— чего? — сказал краснолицый подполковник и тот самый сосед, что помог выиграть конкурс с яблоком.

Несмотря на малонаселенный район и малочисленный состав местное милицейское отделение работало на совесть и круглые сутки. Летом задерживали расхулиганивших гостей, а зимой подрабатывали охранным отрядом — выезжали на место, если срабатывала тревожная сигнализация. Отделение было на хорошем счету, а благодаря спонсорам ездили на быстрых джипах, чтобы поспевать охранять зажиточное имущество хозяев участков. Однако здание, в котором серьезные, но человечные служащие вели свою дежурство, оставляло желать скорейшего ремонта. Стены и мебель находились в обветшавшем состоянии. Мягкие части кресел и дивана не зияли дырами с пружинами, но хранили целую летопись событий во въевшихся пятнах и облезшей краске. Комнат было три — кухня, рабочая и комната для дебоширов с нарисованной решеткой, еще внимание привлекало обилие сейфов в каждой комнате и их размеры. Они служили и как для хранения документов, ценных вещей, так и тумбами для телевизора и компьютерного стола.

— шучу я, — улыбнулась девушка.

— тоже мне шуточки. Ты, что домушница через форточки влезать? — Петр Николаевич отступил, чтобы Агата вышла.

— да уж, своровала и сама сдалась. Доставка на дом — она рассмеялась.

— ладно… ладно, хоть не рыдаешь, — мужчина потрепал ее по плечу — Маринка вся испереживалась.

— я к ней зайду! но я ….- они вошли в большую рабочую комнату.

Агата в удивлении уставилась на Михаила. Он тоже был тут, без наручников, сидел за компьютером и рассказывал молодому сержанту, как правильно настраивать какую-то систему, если вдруг начнет сбоить. Рядом с ним стояла кружка кофе. Когда Агата вошла, Михаил развернулся на стуле в сторону ее и неотрывно смотрел, как щеки девушки пунцовеют.

— а…Петр Николаевич. -

— А ты, чего? заявление пришла писать? — спросил сержант и сочувственно посмотрел на Михаила.

— Петр Николаевич, я хотела спросить…

— пошли на кухню. Юра — подполковник показал жест будто бьет парня по шее.

На кухне до сих пор висели связанные крючком занавески, доставшиеся милицейскому пункту из чьего-то сундука древностей. Подшитые и залатанные, они качались от сквозняка в форточке. Агата с улыбкой вдохнула аромат комнаты. Темно коричневые обои с чашечками и печеньками, старая угольная печь, деревянные табуреты и прибитые к стене широкие полки вместо кухонных шкафов успокаивали. Тут пахло домом, семьей, жизнью прошлых лет. Ей подумалось, что не хватает белого кота на подоконнике, какого-нибудь “Васьки”. Умывая свою мордочку с черным пятнышком на носу и правом ушке, он поводил бы хвостом и поглядывал на девушку, а если бы она приблизилась к нему, то вытянулся и боднул головой, ласкаясь и мурлыча. Шерсть блестела бы от солнца, а дотронься