12 мая майор прилетал в Багдад. В аэропорту его встречали члены Правительства национальной обороны и немецкие офицеры. Самолет с фон Бломбергом уже заходил на посадку — но тут случилось непредвиденное. Иракский солдат, до смерти перепуганный британскими бомбардировками, решил, что англичане снова атакуют, — и открыл огонь из зенитного пулемета. Единственная пуля, пробившая корпус, попала майору в сонную артерию. Аксель фон Бломберг моментально скончался. Вместо необходимой помощи и планов боевых действий аль-Гайлани получил окровавленный труп. Инцидент оказался символичным: надежды мятежников и нацистов умерли вместе с сыном фельдмаршала.

Запаниковавший рядовой сделал больше, чем вся британская армия. Шальная пуля уничтожила будущее Германии на Ближнем Востоке, лишила Третий рейх сырьевой базы и во многом предопределила исход Второй мировой войны. К 28 мая у немцев осталось только два исправных бомбардировщика и четыре бомбы. 18–19 мая англичане выбили врага из Эль-Фаллуджи — опорного пункта на пути в иракскую столицу. Эль-Фаллуджа находится всего в 57 км от Багдада.

Отчаявшийся аль-Гайлани уповал на давнюю вражду между Саудитами и Хашимитами. Движимый последней надеждой, он послал министра иностранных дел Наджи ас-Сувейди в Эр-Рияд. Но Ибн Сауд помнил, что подписал договор с Фейсалом I — и что в 1932 году Великобритания первой признала Саудовскую Аравию государством, а его самого — суверенным правителем. Хозяин Аравийского полуострова не претендовал на Междуречье и не желал выглядеть неблагодарным в глазах англичан. Выслушав ас-Сувейди, Ибн Сауд уточнил: «Аль-Гай-лани хочет, чтобы я, будучи стариком, предал тех, кто помогал мне, когда я был молод?» Затем король обратился к приближенным: «Приведите льва. Увидите, этот человек быстро нас покинет».

Разумеется, ас-Сувейди вернулся в Багдад целым и невредимым. Но планы аль-Гайлани окончательно рухнули.

Когда линия фронта переместилась от Эль-Хаббании к Багдаду, де Гори решил пристыдить «правительство в изгнании» и показать министрам, что творится в их стране. Английский самолет доставил Абд аль-Илаха и его спутников в Эль-Хаббанию. Багаж отправили наземным транспортом — но арабы-сопровождающие исчезли вместе с чемоданами. Как выяснилось, они примкнули к аль-Гайлани, забрав вещи с собой. В течение следующих дней министры больше интересовались бытовыми вопросами, нежели политической ситуацией. Солдаты гарнизона Эль-Хаббании делились с ними сигаретами и бритвенными принадлежностями, помогали стирать одежду. Здания на территории базы были разрушены в результате обстрелов — поэтому чиновники спали в палатках, питались из полевой кухни и выглядели очень несчастными. Понаблюдав за страданиями членов правительства, регент спросил: «Кто хочет вернуться к царю Давиду[34], а кто хочет пойти со мной в Багдад?» Министры промолчали. Но никто не ушел.

Абд аль-Илах предложил собрать бедуинское войско в поддержку британской армии. После успешной кампании Лоуренса Аравийского идея второго Великого арабского восстания казалась крайне соблазнительной. Однако летом 1941 года мобилизация в пустыне была невозможна по ряду причин.

Прежде всего, требовалось время для организации племен. Бедуинам нравилось подолгу обсуждать новости. Поговорив и поспорив, шейхи приехали бы на встречу с Абд аль-Илахом — но когда? Ведь они не любили путешествовать в жаркую погоду — а в июне пустыни Месопотамии превращаются в адское пекло.

Бедуинов не удалось бы собрать даже для точечных атак на врага. Лето на Ближнем Востоке считалось «мертвым сезоном», и к нему целенаправленно готовились — подобно тому, как на севере готовятся к зиме. Уже в начале мая племена не кочевали по пустыне — они разбивали шатры у колодцев и прочих источников воды. Продукты питания для людей и корм для скота запасались заранее, но в небольших количествах — лишь бы пережить знойный период. Таким образом, бедуины не имели излишков продовольствия, необходимых во время бунта. Жизнь возвращалась в привычное русло только осенью, когда жара спадала.

Между тем, Англо-иракская война близилась к завершению. 27 мая 1941 года британцы двинулись на Багдад из Эль-Фаллуджи. Солдаты, которые пересекли Евфрат, шли той же дорогой, что и великие армии минувших веков. Английские сапоги топтали древнюю пыль Вавилона, попирали пепел и прах легендарных битв античности. Осенью 401 года до н. э. по этой же земле маршировали воины персидского царя Артаксеркса II и 10 тыс. греческих наемников мятежного царевича Кира Младшего (потомка Кира II Великого). Они встретились при Ку-наксе — на 100-километровом отрезке между Эль-Фаллуджей и Эль-Мусайибом.

Кир Младший погиб в сражении. Эллины пробились через Армянское нагорье к Черному морю и вернулись на родину. Один из греческих командиров, афинянин Ксенофонт, описал их злоключения в знаменитом труде «Анабасис» («Отступление десяти тысяч»). Несмотря на различия, Восток и Запад всегда были тесно взаимосвязаны. Порядок в Ираке являлся залогом спокойствия в Европе, и англичане — воины и колонизаторы — чувствовали это, как никто другой.

29 мая 1941 года британская армия стояла под Багдадом. Аль-Гай-лани, аль-Хусейни, члены «Золотого квадрата» и министры Правительства национальной обороны бежали. 31 мая багдадский мэр подписал перемирие между Великобританией и Ираком. Казалось, всё позади — но в Междуречье надрывно звучали последние аккорды войны. Англичане не вошли в столицу, дабы не спровоцировать очередной всплеск антибританских настроений. Несколько дней страна жила в условиях вакуума власти — кабинет аль-Гайлани пал, а новый еще не был сформирован. При таких обстоятельствах никогда не происходит ничего хорошего.

1 июня в Багдаде разразился Фархуд — масштабный еврейский погром. Его называют «забытым погромом Холокоста» и «началом конца еврейской общины Междуречья», которая просуществовала более 2500 лет. Фархуд являлся следствием пропаганды аль-Хусейни и пронацистского правительства аль-Гайлани. Его итогом стала массовая миграция евреев из Ирака.

Как бы ужасно это ни звучало, но Вторая мировая война положила конец сразу двум наболевшим «национальным вопросам» в Месопотамии — еврейскому и ассирийскому. Ассирийцы сражались на стороне англичан — надеясь, что Великобритания примет во внимание их заслуги и поможет создать Великую Ассирию. Но надежды опять не оправдались — и многие ассирийцы уехали в СССР. Мигранты варили гуталин, продавали шнурки и стельки, занимались ремонтом кожгалантереи. Сапожники и чистильщики обуви ассирийского происхождения были неотъемлемой частью Москвы 1950–1960-х годов.

Конечно, отъезд ассирийцев и евреев не стал для Ирака панацеей от всех проблем. Хашимитам следовало заново выстроить вертикаль власти и наладить отношения с армией. Абд аль-Илах не желал тратить время и деньги на празднование победы. Несмотря на уговоры знатных багдадцев, он отказался от каких-либо приветственных церемоний.

Регент въехал в столицу безо всякой помпы и первым делом поспешил в Каср аль-Зухур, чтобы позвонить в Эрбиль и поговорить с племянником — маленьким королем Фейсалом II.