– С чего ж от не доложились-то перед заданием, паря?

– Вы же с внучкой были заняты, отче, – слегка слукавил я. И очень напрасно.

– Ты от в глаза мне смотри, Федька! Я-то ить ваше солдатское враньё за километр под землю от вижу, сам таким был. Чёй-то Анчутка очи-то свои коровьи отводит? По чьей от наводке-то ты в Систему ходил бесов гонять? С чего опосля в баньку с разбегу попёрся, кровь от смывать, а?!

– Да господи ты боже мой в прицепе со всеми Сократами, Вольтерами, Декартами, Фрейдами, Розановыми и прочими, не к ночи будь упомянуты… Каюсь!

Я махом выпил полную чашку облепихового чая с ромашкой, едва не обжёг язык, но тем не менее вполне внятно и детально смог объяснить святому отцу, что и как у нас там происходило. То есть с чего началось и чем, как водится, сердце успокоилось. Не скажу, что батюшка был вежлив, слушал тактично, не перебивал, с комментариями не лез и во всём искал положительную сторону.

Потому что, по совести говоря, не совсем так. Блин!!! Совсем не та-а-ак!

– Ах ты ж, ёшкин кот твою от мать, чтоб тебя… в ракообразной позе… от Кабула до Берлина с вазелином в… Бесу поверить?! За бесовские от… интересы… жизнь свою класть, на… моим от псом рисковать-то, он ить не… а ты-то, ты-то куда?! А ежели бы он тебя… Да для них оно от тока в радость, человека под монастырь… А ты, дурачок от, и счастлив стараться?! Где ж у твоей Марты мозги-то, в… что ли?! Рыжая, говоришь? Да от ни одна дура-блондинка так не подставится, всей… ему… под… сверху, снизу, боком, Архимедовым винтом, не глядя на… Убью ить, от и никто меня не осудит! Ё… на… в… по… из… к… и до… хрен имбирный всем им там на рыло!

Честно говоря, я чувствовал себя самым несчастным бесёнком, которого, невзирая на личности, отматерили по полной и он, обтекая, возвращается в некогда родное пекло. Мой верный пёс вообще забился под лавку, не высовывая носа и не подавая голоса. Он всегда был умнее меня и знал своё место. Но я же человек, я за нас двоих отвечать должен.

– Да, отче, вы во всём правы. Но тем не менее нечисть мы побили, людей спасли, и если этим волей-неволей, но послужили нашему безрогому Анчутке, то, возможно…

Я не успел уклониться от карающего подзатыльника. Когда отцу Пафнутию надо, он всегда попадает, куда целится. А чтоб вдруг дать практикующему бесогону леща – это вам не обнаглевшего комара прихлопнуть, тут и талант нужен, и практика, и редкое умение, если вдуматься. Мне лишь оставалось запоздало охнуть…

– С бесами-то не водись! От скока раз говорил уже, а? Они-то завсегда тебя в свою от игру-то втянут. Будешь от думать-то, что за-ради благого от дела радеешь, а по факту тока одну нечисть от другой избавляешь. И кто от знает, какой из них от бес был от душе-то человеческой опаснее, а? Не играй от в их игры, Федька, и думать-то не смей, чтоб от играть!

– Дедуль, чё за хурма, вы дерётесь, что ли? – прервал наш псевдоинтеллектуальный религиозно-философский диспут девичий голосок.

Мы оба резко заткнулись в ту же секунду, а вовремя уловивший изменение атмосферы доберман, выпрыгнув из-под лавки, кинулся к Дарье с умилительными вылизываниями прямо в лицо.

– Геська, да отвали же ты в сторону, мне с людьми поговорить надо…

Главное, что он дал нам обоим две-три минуты форы. То есть батюшка чуточку успокоился, я выдохнул, и теперь мы оба имели полное право удивиться присутствию седой девушки в мужской русской бане.

– Внученька, от что ж ты пришла-то? Может, от там Анчутка чего грубиянствовал али у тебя-то и дел других нету?

– В баню пришла помыться, как все, – несколько недоуменно ответила деятельная внучка, демонстрируя под мышкой полотенце с завёрнутым в него нижним бельём. – Я в гостях уже сколько, мне вообще-то приводить себя в порядок надо, нет?

– Само собой, – откликнулся я и осёкся под строгим взглядом святого отца. – В смысле как ваш дедушка скажет. А мне, кстати, как раз пора уходить.

– Сидеть от, Федька!

– Ну, сижу.

Молчание затянулось ещё на минуту.

– Ты бы от, внучка, шла себе прямиком в парилочку. А уж мы-то с ребятами тебя от тут и подождём. Нам-то куда спешить? Нам-то от некуда…

Госпожа курсант Фруктовая, подумав несколько секунд, от души одарила нас всех широкой улыбкой, отправившись за дверь из предбанника в саму баньку. Мой резвый доберман было сунулся следом, но я успел вовремя остановить его, поймав за серебряный ошейник. Все сидим тут, дружище, ждём, она сама придёт, помогать ей там уж точно не надо, охранять тоже не от кого, а любопытной Варваре на базаре нос оторвали, понял?

За то довольно продолжительное время, пока нежная внучка отца Пафнутия намывалась или намыливалась в парилке, мы тут продолжали честное получение своей охрененной порции могучих матерных звездюлей от громогласного батюшки. Заслуженное, не спорю.

Он же как бывший кадровый военный особой толерантностью никогда не страдал и во всяких там либеральных наставлениях не нуждался. Поэтому, видимо, весь текст его отеческих наставлений, состоящих в основном из «матерь моя Пресвятая Богородица… учишь их от, учишь… а они… долбоклюи… потом на… в… под… с… и… все идут от, строевым шагом прямо в…!».

Даже не представляю, как адекватно и относительно прилично перевести всё это в общедоступный литературный текст? Нет, вы уж как-нибудь сами как-нибудь так…

И во второй раз нас опять спасло исключительно явление чистовымытой Дарьи Фруктовой.

– Уф, как же хорошо, дедуль!

Внучка ввалилась к нам, от подмышек до колен замотанная в белую простыню, краснощёкая, горячая, пышащая свежестью и удовлетворением. Голубые глаза её казались наполненными весенним дождём, а короткие седые волосы словно встрёпаны морским ветром.

– И то правда, Дашенька милая, – тут же размяк батюшка. – В городе от, поди, таких-то банек нет?

– Факт. А вы тут чего орали, не из-за бесов, надеюсь?

Мы все трое покосились друг на дружку, и я первый отрицательно помотал головой. Мне врать можно, я всего лишь послушник, Гесс типа не разговаривает, а вот святому отцу неправда в речах не благословляется.

– Ну и ладно, тогда мне тоже чаю.

– Садись, садись, внученька. Федька от, наливай давай.

Пока я ставил перед Дашей чистую кружку, тарелку с магазинной выпечкой и чайничек заварки, Фруктовая почему-то уставилась в окно.

– Дед, – неуверенно протянула она, – а что за чернявая овца у тебя во дворе?

Мы с отцом Пафнутием прилипли к стеклу, доберман, воспользовавшись отсутствием общего контроля, деликатнейше слямзил со стола мою плюшку. Посреди нашего двора, шагах в пяти-шести от баньки, стояла та самая черноволосая девушка азиатской внешности, на этот раз в длинном белом пальто, отороченном песцовым мехом, и красных сапожках, на её руках и шее играли крупные бриллианты.

– Это она, – обернувшись, нервно сглотнул я. – Та, что пыталась задержать нас в Москве, из-за неё джокер не работал.