к работе и уже успел столкнуться с великим дьяволом, а теперь и вовсе был вынужден делить машину с подозреваемым в убийстве. Его икры свело судорогой, и улыбка, адресованная Би Чуньшэн, вышла даже уродливей, чем плач.

— О, вот что я тебе говорила? Как только мы сядем в машину, закрой окно. Разве ты меня послушал?! Это всё сквозняк, не так ли? Ты совсем не боишься простудиться? Что за дети пошли, никто не слушает стариков! От вас одни убытки! — как заботливая матушка, пожурила его Би Чуньшэн. — Доставим этих людей и сразу же вернёмся домой. Сможем, наконец, отдохнуть. Далеко нам ещё ехать?

Сохраняя спокойствие, она вновь подняла на него глаза и, через зеркало заднего вида, обменялась с юношей взглядами.

Она что-то заподозрила!

Сердце Сяо Ли гулко рухнуло куда-то в желудок.

— Ах, да! — Сяо Ли откашлялся и вернулся к телефонному разговору, — Еще один перекресток. Я уже вижу здание.

— Ну вот, ещё несколько столбцов, — зачем-то «оповестила» Би Чуньшэн. Лицо женщины по-прежнему не выражало никаких эмоций. Сматывая нитки в клубок, она толкнула одного из «туристов». — Эй, просыпайтесь, мы почти приехали.

С этими словами она достала из кармана пачку влажных салфеток и протянула её остальным:

— Давайте-давайте, можете протереть этим лица. Смотрите не простудитесь.

В 22:52 машина медленно проехала перекрёсток и прибыла на место. Сяо Ли нетерпеливо наблюдал за оперативниками в штатском, расположившимися у въезда. Его ладони вспотели так сильно, что он едва ли мог удержать телефон.

— Выходите, только медленно, — сказала Би Чуньшэн. Она поднялась, схватила женщину-гида со сломанной ногой, и с большим трудом подтолкнула её к выходу. — Пусть раненые идут первыми. Сяо Ли, вылезай и помоги остальным.

Мышцы Сяо Ли напряглись до предела. Он до боли стиснул зубы, взял женщину за руку и выволок её наружу, будто пойманного грабителя.

— Эй! — воскликнула гид, отшатнувшись от него. — Полегче! Что ты делаешь?!

— Осторожнее. — отозвалась Би Чуньшэн, бросив на юношу многозначительный взгляд поверх очков. — Не паникуй.

Затем она поспешно помогла другим людям выйти из машины, сознательно или бессознательно преграждая путь усатому мужчине.

Краем глаза Сяо Ли заметил, что оперативники в штатском покинули контрольный пункт и теперь медленно приближались к ним.

Би Чуньшэн вытолкнула из салона последнего пассажира, и, казалось, только теперь заметила «усача»:

— Эй, ты что, всё ещё там? Вылезай скорее.

С этими словами она проворно отскочила в сторону, будто собираясь уступить «туристу» дорогу.

Оперативники приступили к действию.

Но усатый мужчина будто что-то почувствовал. Его взгляд тут же наполнился злобой. В тот момент, когда Би Чуньшэн была уже почти снаружи, он схватил её сзади за шею, без труда поднял маленькую женщину средних лет над землей и затащил обратно в машину.

— Не подходите! Не двигайтесь!

Очки Би Чуньшэн слетели на пол и разбились, она вынуждена была встать на носки и запрокинуть голову. Лицо «туриста» казалось зловещим, из-под его воротника стремительно поползли жертвенные письмена. Он крепко держал Би Чуньшэн перед собой, намереваясь использовать ее как щит. Позади женщины был виден только один, горящий безумием, глаз.

В 22:56 обе стороны оказались в тупике.

— Я задушу её… Задушу! Вы, ребята, только попробуйте! — «Усач» попятился назад, волоча Би Чуньшэн за собой. Она попыталась было открыть рот и что-то сказать, но мужчина лишь усилил хватку и сильнее сдавил ей горло. Лицо Би Чуньшэн покраснело, и она отчаянно засучила ногами. Мужчина безжалостно произнес:

— Я знаю, в чем заключается твоя особая способность. Заткнись! Закрой рот!

— Где снайпер?

— Нет, не выйдет. Не получается найти нужный угол. Он прикрывается заложником!

Сяо Ли поспешно сказал:

— Разве мифриловые пули не уклоняются от обычных людей?

— Уклоняются! Но разве ты ещё не понял, что эта женщина из отдела логистики не обычный человек? Мифриловая пуля не сможет их различить!

Двадцать два часа, пятьдесят шесть минут и пятьдесят девять секунд…

22:57

С каждым мгновением секундная стрелка двигалась вперёд, будто её кто-то подталкивал.

Пятьдесят семь минут и десять секунд. Пятьдесят семь минут и двадцать секунд.

Директор Сяо, ответственный за место происшествия ждет ваших распоряжений…

Сяо Чжэн нахмурился, его глаза потемнели.

— Если не… э-э-э…если… — оперативник никак не решался произнести эту фразу целиком, но все понимали, что, если не пожертвовать рядовым сотрудником, удалённым на вторую линию, этот безумный ритуал будет уже не остановить.

Взгляды всех присутствующих в конференц-зале Главного управления по контролю за аномалиями были прикованы к Сяо Чжэну. Руководители всех филиалов ждали его приказа.

Все хотели, чтобы именно он позаботился об этой «ситуации», но, с другой стороны, все боялись такой же участи​​​​​​​2.

​​​​​​​2 兔死狐悲 (tù sǐ hú bēi) — когда заяц погиб, лиса горюет (обр. в знач.: страшиться такой же участи).

Двадцать два часа, пятьдесят восемь минут, пятьдесят секунд.

— Директор Сяо, осталась одна минута!

Сяо Чжэн, наконец, понял, что бежать больше некуда.

Цель «тёмного жертвоприношения» неизвестна, как и то, настолько разрушительной может быть сила Бедствия. Даже отдел реставрации древних книг не смог дать точного объяснения, правда ли, что «жертва тысячи жизней» действительно требует убийства тысячи человек. Все эти кошмарные легенды и подлинность картины всё ещё являлись предметом бурных обсуждений. Но зараженный бабочкой четырнадцатилетний мальчишка был абсолютно реален. Мозг подростка контролировался паразитом. Если они не смогут поймать заклинателя, то, уже через минуту, прямо на глазах у всего Управления по контролю за аномалиями, этот мальчик станет последней жертвой.

— Для обеспечения максимальной безопасности заложников, — Сяо Чжэн почувствовал, что его голос прозвучал очень холодно. Он никак не мог понять, это замерзли его слова или его сердце, — любой ценой, немедленно уничтожьте подозреваемого.

Стоявший в коридоре госпиталя Шэн Линъюань, казалось, принюхивался к ночному воздуху. Он слегка приподнял голову, посмотрел на тусклое небо, и вдруг спросил Сюань Цзи:

— Ты из подразделения Цинпин?

— Подразделение Цинпин исчезло более семисот лет назад. — задумчиво ответил Сюань Цзи. — Ты знаешь о нём? Разве не ты говорил, что ничего не помнишь?

Выражение лица Шэн Линъюаня на мгновение приняло растерянный вид. Его взгляд, казалось, заволокло туманом, будто он начал что-то припоминать. Однако, это наваждение вскоре исчезло. Уже через пару мгновений оно рассеялось без следа. Он улыбнулся и лениво сказал:

— У меня осталось лишь смутное впечатление. Стоило мне только увидеть тебя, как это название будто само собой всплыло в моём сердце. С самого детства тебя воспитывали люди. Иначе зачем такому одаренному существу жертвовать собой ради смертных?

— «Одарённый» или «приобретённый», всё это давным-давно не имеет никакого значения, — неопределённо ответил Сюань Цзи, будто соглашаясь со словами «воспитывали люди». — Ты…