— Ну, Скорп? Видишь ли ты тут что–нибудь такое, что тебе действительно нужно? — спросил Малкен, самодовольно отметив, что богатый хозяин лудуса уже во все глаза смотрит на дерзкого германца. — Просто красавец, а? — При этом он продолжал опасливо коситься на Атрета.

— Красота меня не интересует, Малкен, — сухо сказал Скорп. — Сила и выносливость — вот что приносит мне прибыль.

— Этого у него тоже не отнимешь.

— Где ты его взял?

— На границе с Германией. Он был вождем какого–то племени и в одном сражении убил более двадцати воинов.

— Вечно ты все преувеличиваешь, Малкен. Слишком уж молод он для вождя, — сказал Скорп и пошел вдоль строя мужчин. От его взгляда не ускользал ни малейший дефект, от гнилых зубов до болезненного цвета кожи. Малкен был явно раздражен и отчаянно спорил, часто оглядываясь на германца. Было видно, что ему не терпелось избавиться от этого варвара. Скорп вернулся к Атрету и еще раз внимательно осмотрел его. Малкен просто не находил себе места, со лба у него стекал пот.

— Я вижу, у него какие–то побои. Что случилось, Малкен? Он был недоволен комфортными условиями жизни у тебя?

Малкену было не до смеха.

— Он пытался бежать, — сказал он, рукой подзывая к себе своих стражников, — четыре раза. — Никто не осмелился бы напасть на Скорпа в его собственном лудусе, но от этого германца всего можно было ожидать.

Скорп обратил внимание на приближение стражников. Германец становился ему определенно интересен. Малкен весь покрылся потом от страха, и Скорпу это показалось забавным. Голубые глаза варвара смотрели на него яростно, в них была видна неприкрытая ненависть. Неукротимую ярость, пожалуй, стоило приобрести.

— Сколько ты за него хочешь?

— Пятьдесят тысяч сестерциев, — сказал Малкен, молча помолившись Марсу.

— Пятьдесят тысяч?

— Поверь, он стоит того.

— Да все твои пленные, вместе взятые, не стоят пятидесяти тысяч сестерциев. Откуда я знаю, где ты их нашел? Может, на винограднике, или на строительстве дорог? А может, на рудниках? У них и мозгов–то, наверное, нет. — Только этот германец, судя по всему, был не так глуп — такое качество было и желанным, и опасным одновременно.

Малкен еще немного поторговался, но Скорп покачал головой и уже перешел к двум другим пленникам. Малкен стиснул зубы от ярости; ему очень хотелось избавиться от этого молодого германца, даже если придется снизить цену. По пути сюда варвар уже убил одного из его стражников, и Малкен знал, что германец теперь только и мечтает, как бы убить его самого. Он читал это в его холодных глазах всякий раз, когда смотрел на него. Чувствовал он это и сейчас, почесывая в затылке и думая о новой цене.

— Хорошо, я отдам тебе германца за сорок тысяч сестерциев, но это уже самая низкая цена.

— Ну, и оставь его себе, — сказал Скорп, — Этот сколько? — Он остановился напротив галла, которого Малкен приобрел у каких–то разбойников.

Как обычно, Скорп оказался точен в оценке всех тех рабов, которых ему привел Малкен. Большинство стоящих в этом строю обладало таким скудным умом, что на арене они не прожили бы и пяти минут.

— Десять тысяч, — ответил Малкен, даже не глядя на того пленника. Он с опаской глядел во все глаза на германца и чувствовал, как холод голубых глаз варвара пронизывает его до самых костей. Он ни одной мили не хотел больше куда–либо идти с этим дьяволом. — Если ты думаешь, что германец не стоит тех денег, которые я за него прошу, выпусти против него Тарака. — Уж если он не сможет этого германца продать, то почему бы не насладиться его смертью?

Скорп удивленно посмотрел на него.

— Тарака? — он весело рассмеялся. — Ты что же, перед тем как его продать, хочешь сделать из него отбивную? Он же против Тарака и минуты не протянет.

— А ты дай ему фрамею и посмотри, на что он способен, — с вызовом сказал Малкен.

Скорп насмешливо взглянул на Малкена.

— А ведь ты его боишься. Несмотря на всю свою охрану.

Издевка задела Малкена за живое. Разве не он поставляет Скорпу живой товар для лудуса? Да что бы Скорп без него делал? Стиснув зубы, Малкен холодно произнес:

— Он четырежды пытался от меня бежать, а в последний раз убил одного из моих людей. Свернул ему шею.

Скорп поднял брови.

— Четырежды?! — он внимательнее вгляделся в германца. — Да, такому палец в рот не клади. А уж смотрит так, будто всю жизнь мечтал выпить твою кровь. Ну хорошо, Малкен. Так и быть, избавлю тебя от него. Тридцать тысяч.

— Согласен, — сказал Малкен, все–таки недовольный компромиссной ценой, — а другие?

— Нет, только его.

— Этот галл силен и хорошо сложен.

— Только варвара.

Малкен отступил назад, приказав своим стражникам снять кандалы с ног Атрета.

— Прежде чем снять кандалы с ног, посмотрите, надежно ли у него связаны руки за спиной, — сказал он стражникам. Скорп издевательски засмеялся, но Малкен был готов вытерпеть эти насмешки, лишь бы остаться невредимым.

Сердце Атрета забилось чаще, но он стоял невозмутимо, когда с его ног снимали оковы. Один шанс, вот и все, что у него было, — один шанс. Тиваз увидит его умирающим воином. Один стражник высвобождал от цепей ноги трех других рабов, и только после этого добрался до него. Другой стражник шепнул ему на ухо: «Только попробуй отсюда хотя бы дернуться, и я забью тебя, как бешеную собаку». Он проверил оковы, сковывающие запястья Атрета, чтобы убедиться, что руки скованы надежно.

Когда ноги оказались свободными от цепей, кровь Атрета стала горячей, как огонь, и он решил немедленно действовать. Навалившись всем телом на стражника, который стоял у него за спиной, он тут же ногой со всей силой ударил в пах стражнику, стоящему перед ним. Издав воинственный клич, он отшвырнул от себя еще одного стражника, пытавшегося усмирить его, и бросился на Малкена, который панически отдавал приказы и отчаянно пытался найти убежище.

Весело смеясь, Скорп наблюдал затем, как стражники Малкена пытаются утихомирить германца. Когда стало ясно, что этого варвара боится не один Малкен, а стражники торговца ничего не могут с ним поделать, Скорп щелкнул пальцами, и за дело взялась уже его стража.

— Теперь отойди в сторону и смотри, Малкен! — смеясь сказал Скорп. — Сейчас нашего германца успокоят.

Атрет отчаянно сражался, но люди Скорпа оказались сильнее и проворнее. Слаженно действуя, двое из них навалились на него всей своей тяжестью, а третий набросил ему на шею толстую веревку. Со связанными за спиной руками Атрет ничего не мог поделать. Ему не хватало воздуха, а кровь перестала поступать в мозг. Веревка сжималась все сильнее. Дергаясь в попытке освободиться от пут, он упал на колени. Перед глазами у него померкло, и он упал на землю, а ему на спину насели стражники Скорпа. Тяжелую веревку ослабили — но не сняли — и Атрет снова мог дышать. Он уткнулся в пыль и прохрипел какое–то ругательство.