оценить этот вклад во всей полноте. О Дегтяреве говорят, что он бывал груб и резок, о Миронове — напротив, что мягок, но принципиален и сторонник метода убеждения. Но, как бы то ни было, усилиями этих двух топ-менеджеров Донецк стал тем, что он есть. Была у этих горных инженеров, ставших партийно-хозяйственными управленцами, какая-то особенно пронзительная любовь к своему городу. Их не смущал его пролетарский вид, они знали, как преобразить его. И к середине 70х добились своего. Правда, Дегтярева к тому времени сняли с работы, но наследовавший ему Миронов до самой своей кончины в 1985 году продолжал выбивать для Донецка у Москвы и Киева возможное и невозможное.

В 1967 году Донецк прирос еще одним районом — Киевским, а в 1980 г. появился еще один — Буденновский. Городское хозяйство было структурировано. Жестко и властно, но потому и надежно. Немаловажно, что среди индустриальных забот город проникался и мыслью о внешнем виде, улучшении экологической обстановки. Знаменитая программа донецкого «Зеленстроя» наиболее ярко выразилась в миллионе кустов роз, высаженных во всех районах. Приезжие поражались — терриконы пылят, заводские трубы дымят, а вокруг столько зелени и цветов. Увы, в годы перестройки и безвластья, последовавшего за ними, это богатство было почти безвозвратно утеряно и сегодня с большим трудом восстанавливается. А тогда, на пике коммунизма, у ЮНЕСКО просто не было выбора — Донецк назвали самым благоустроенным и зеленым промышленным городом мира.

К сожалению, эпоха Дегтярева не стала праздником для архитектуры города. Предпочтение в строительстве отдавалось исключительно прагматичным проектам. Общественных зданий, радующих глаз горожан, не добавилось. Геометрический рисунок улиц, доставшийся в наследство от основателей города, был доведен до логического завершения — такими широкими, просторными проспектами и бульварами мог тогда гордиться далеко не каждый город в СССР. Что касается градостроительных концепций и развития транспортных артерий, то здесь просто не хватило денег и элементарного везения.

Город невезения

В 1972 году был разработан и утвержден новый генеральный план Донецка. Сам по себе, вспоминают архитекторы, принимавшие участие в его создании, он был хорош и прогрессивен. Например, предполагалось построить транспортную развязку возле Южного автовокзала, широкая двухуровневая автострада прямиком с Ленинского проспекта должна была вылетать на проспект Павших коммунаров в Калининский район и далее, до новой развязки с Макшоссе и объездной дорогой. Предполагалось вынести за черту города многие промышленные предприятия, увеличить санитарную зону возле ДМЗ, протянуть новые прямые дороги на окраины, увеличить парк автобусов и горэлектротранспорта.

А главное, Донецк размечтался о метрополитене. В 1978 году в городе родился миллионный житель, и этот факт давал право на строительство метро. Но Москва уперлась — ни в какую! И это притом, что донецкие власти брались большую часть расходов на строительство погасить взаимозачетами по промышленной продукции с другими промышленными городами страны.

Увы, все эти прекрасные планы так и остались на бумаге. К 80 м годам приоритет в финансировании проектов развития был отдан Кузбассу, денежные потоки пошли мимо Донецка. Что касается метрополитена, то план его строительства в Донецке был утвержден только в 1990 году, время было упущено. Строительство началось с опозданием лет эдак на пятнадцать и тянется ни шатко, ни валко по сей день…

Синдром коммунодефицита

Донецк, 80е годы. Близкий конец коммунизма еще, конечно, не виден, но громадный лозунг «Донбасс работает на коммунизм!» на высотке в центре города уже вызывает кривые ухмылки. Город не задумывается пока над своим будущим, но за копрами и терриконами на горизонте уже маячит клоунская усмешка Горби и перестройки. Но самое главное, дончане уже заражены синдромом комуннодефицита, у них уже нет потребности в идеалах, вдохновлявших отцов и дедов. Идеалы эти обернулись казенщиной и ложью. Да и просто люди устали. Ведь человек не может надеяться на далекое счастье бесконечно. Коммунистическая идея в качестве морковки перед носом перестала работать. И Донецк, один из краеугольных камней социалистического государства, потерял ориентиры в жизни.

Михаил Туркевич

Он все еще работает. Раздаются знамена и почетные грамоты, проклинаются империалисты вкупе с сионистами. Но уже никто не может внятно объяснить, зачем это все. Уже первые банды подростков выходят на улицы, а из Афганистана идут цинковые гробы с донецкими парнями, которым бы металл лить, уголек выдавать на-гора, да любить жизнь и свой непростой город.

Но пик пройден, и дорога неумолимо ведет вниз. В неизвестность, в новую жизнь.

Две столицы. Почему Луганск не стал главным городом края

Луганск — вторая столицы Донбасса. А могла быть и первой. Ведь город старше Донецка на 75 лет. И к 1870 году, когда Новороссийское общество только привезло из Великобритании разобранную домну-«шотландку», чтобы ставить завод на берегах Кальмиуса, завод на берегах Лугани уже давно был признанным поставщиком армии и флота Его Императорского Величества. Правда, статуса города заводской поселок на Лугани тоже не имел и получил его только в 1883 году.

Британские проекты кельтских инженеров

У двух столиц Донбасса, начинавшихся с заводских поселков, с нужды России в металле, много общего.

И Луганск в 1795-м, и Донецк в 1870-м начинали строиться британскими подданными. Оба не принадлежали к титульной английской нации — строитель Луганского завода Чарльз Гаскойн был шотландцем, а директор завода НРО Джон Хьюз (Юз) родился валлийцем. То есть оба принадлежали не к англо-саксонской расе, а напротив — к кельтской.

Оба завода-городка построены в безводных донецких степях в междуречье Дона и Днепра на крохотных речушках и на угольных полях.

Судьба обоих проектов — продолжение одной и той же индустриальной недостаточности России. Она начала ощущаться уже к концу царствования Екатерины Великой, а при ее правнуке Александре Освободителе стала очевидной и колющей глаза.

Заводы Донбасса рождал Черноморский флот

Луганский завод строился поближе к базам только-только появившегося на Черном море флота — как хлеб ему были необходимы ядра, картечь. Для того и ставился завод-городок. Очень было похоже на старую русскую тактику тульских, уральских да олонецких армейских и флотских литеек да пороховых магазинов.

Три четверти века спустя по сходному поводу появился завод-город на Кальмиусе. Только что провально завершилась Крымская кампания Восточной войны. Героизм защитников Севастополя мог быть еще более эффективным, кабы ядра в достаточном количестве под рукой находились, картечь и патроны из луганского завода привозили вовремя. Но для этого нужна железная дорога. Рельсы для нее и должен был дать будущий Юзовский, позже