нет никаких шансов. Гучков на это ему отвечает: «Зная давно и довольно близко Болгарию и её политиков, я склонен думать, что разведка ваших генералов была недостаточно глубокая и умелая». Он отмечает, что болгарские политики — прирожденные заговорщики и что воспользоваться плодами успешного переворота, проведенного хотя бы иноземными штыками, охотников больше, чем нужно. «Насильственный переворот является единственным и последним средством спасти русский контингент в Болгарии… сегодня еще возможна борьба, но иными методами. Только переворот может спасти, и сегодня переворот возможен. Теперь или никогда!» Далее он предлагает технологию переворота. Первое: необходимо связаться с оппозиционными болгарскими группами, на которые можно рассчитывать. При этом Гучков указывает конкретные имена и фамилии, более того, предлагает свои личные услуги, как переговорщика. В частности, оговаривает, что в этих переговорах Врангелю необходимо пользоваться только посредниками, лицами, не входящими в его непосредственное окружение, чтобы иметь возможность отречься в случае неудачи. Второе: необходимо составить предварительный общий план военного переворота и захвата власти. И на местах обдумать способы его выполнения. Третье: затем надо составить пояснительные записки, своего рода информационные продукты — обвинительный акт против правительства Стамболийского и убедительную формулировку совершенного акта, проекты актов, приказов, деклараций, манифестов, с которыми на первых порах обратится новое болгарское правительство к европейским правительствам и болгарскому народу, а также обращения главнокомандующего русской армии. Все эти материалы он предлагает разослать через доверенных лиц в европейские страны, представляющие интерес для данного дела, и хранить в запечатанных пакетах до вестей о совершении события. После чего материалы должны быть быстро и широко использованы, дабы получить широкую информационную поддержку и определенный уклон общественного мнения. Ну и, разумеется, вся предварительная работа должна быть сделана в глубочайшей тайне381.

Таким образом, Гучков разработал и показал три основных направления деятельности для осуществления государственного переворота. 1) организационно-политическое; 2) организационно-военное; 3) информационное.

Технологию А. И. Гучков предлагал уже ему знакомую, отработанную. Связаться с болгарскими оппозиционерами, прежде всего, военными. Действовать же через легальные общественные организации. Вскоре бурную деятельность развел Русско-болгарский комитет, образованный в январе 1923 года. В этот Комитет, наряду с болгарами, вошли русские генералы и офицеры уже как «общественные» деятели. Наладив взаимодействие с оппозиционными силами, решили действовать382.

8 июня 1923 года, в 20:10 закрылось заседание Народного Собрания Болгарии. Как оказалось, это было его последнее заседание, так как в 3 часа утра 9 июня началось выступление военных частей в Софии. Было объявлено о свержении правительства А. Стамболийского и о переходе власти к новому правительству во главе с профессором А. Цанковым383.

Также сообщалось, что переворот совершен «Лигой запасных офицеров»384. Бывший глава правительства Стамболийский был убит и «похоронен без всяких церемоний… на маленьком кладбище в деревне Вельтрен»385. Практически сразу же со стороны нового правительства Болгарии изменилось отношение в лучшую сторону к русской армии барона П. Врангеля. Русские беженцы были уравнены в правах с болгарами, отменены до этого времени бытовавшие ограничения в передвижениях в пределах Болгарии386. Кроме того, был разрешен въезд в Болгарию 10 тысячам русских беженцев387. А кадры болгарской жандармерии пополнились офицерами русской армии388.

Болгарско-сербская граница была перекрыта двумя полками врангелевской армии389. В сентябре была восстановлена деятельность старого Красного Креста, запрещенного прежним правительством390. Отчасти успеху переворота способствовала и самонадеянность правительства Стамболийского. Когда до правительства дошла информация о готовящемся перевороте, оно полагало, что имея в парламенте большинство — целых 242 депутата! — им нечего бояться переворота391, так как накануне на парламентских выборах они получили свыше 80 % голосов. За две недели до переворота в воздухе носилось нечто грозовое, но Стамболийский заявил, что «македонская революционная организация подготовила заговор… но нити заговора уже в руках полиции». Газеты отмечали, что переворот совершился с лёгкостью и простотой. В то же самое время пресса отмечала, что за 45 лет самостоятельного существования Болгарии было немало политических переворотов, но именно этот принадлежит к наиболее серьёзным и поучительным в этой серии392. В защите же нового правительства при подавлении Сентябрьского восстания под руководством генерала Витковского участвовали не менее 10 тысяч врангелевцев393. Таким образом, вопрос о нахождении русской армии в Болгарии благополучно был решён. Следует особо отметить, что буквально сразу же после переворота началась мощная информационная атака на общественное мнение европейских стран. В прессе публиковалась Декларация временного правительства, в которой объяснялись причины переворота, цели и позиции, а также множество материалов с дискредитацией предыдущего правительства и лично недостойного поведения Стамболийского. Его обвиняли в подготовке заговора против контингента русской армии и свержения царя Бориса. Говорилось, что при обыске в его доме были найдены громадные запасы иностранной валюты, целый склад редких вин, другие ценности, предлагалось даже устроить выставку позора. В газетах публиковались снимки с интимных писем и фотографий. В прессе его называли не иначе как «диктатор». Сообщались также некоторые организационные подробности переворота, в частности, что переворот произошёл тогда, когда Стамболийского не было в столице. Это, безусловно, сильно напоминало ситуацию, когда Николай II в феврале покинул Царское село и в столице тут же начались беспорядки394.

На следующий день после переворота, 10 июня 1923 года, Гучков направляет барону Врангелю еще одно письмо, в котором он писал: «…Случилось то, что было неизбежным. Для меня было ясно, как Божий день: 1) знал Болгарию, 2) я не потерял связей с некоторыми эмигрантскими кругами, 3) я просто очень склонен верить здравому смыслу… Явно обозначились… те элементы, на которые можно рассчитывать — буржуазный блок, союзы запасных офицеров и македонские организации. Я… был уверен в правильности намеченной мною линии действия…». Далее в письме Гучков вновь вернулся к упрекам барону Врангелю, что он ему давно предлагал совершить переворот, но тот долгое время ссылался на данные генеральской разведки: «Не обижайтесь, дорогой Петр Николаевич, за мой упрёк, он менее всего относится лично к вам, …но если мы, политики — плохие военные, то ведь вы, военные, еще худшие политики. А генеральская разведка с её военными приёмами в области политики — мало пригодный путь для выяснения истины»395. На данный момент мы не располагаем документами, подтверждающими личное организационное участие Гучкова в данном перевороте, но анализируя события, можно сделать выводы, что он прошёл фактически по задумке и сценарию Александра Ивановича.

Несмотря на бурную политическую и общественную деятельность Александр Гучков не забывал и о себе. В эмиграции у него была гражданская жена — Л. А. Часар. В 1929 году (Гучкову было 67 лет!) у них родился сын Андрей. Как говорится: «седина в бороду, бес в ребро…».

1930-е годы были, наверное, самыми тяжелыми в жизни Александра Гучкова. Во-первых, он