—Не станем.— кивнул Сикст IV.

—Вот. А сам? Откуда он это сможет узнать? Этот человек довольно осторожен.

—Боюсь, что он уже догадывается о том, кто является заказчиком.

—Догадывается? Но как? Откуда?

—Он применяет очень продуктивный прием. Начинает наблюдать за теми, кому выгодно. А сейчас во всей Европе не так много людей, которым выгодна смерть Иоанна. И он мне уже дал понять, что в принципе, наше участие не обязательно.

—Проклятье!— процедил Сикст IV.

—И я не советую вмешиваться,— поспешил добавить де Мендоса.— Иоанн прямым текстом сообщил, что Святому престолу пора выбирать на чьей он стороне. И что мы уже совершили две очень серьезные ошибки. Третью он нам не простит.

—Две ошибки?

—Да. Первый раз прислали Родриго Борджиа для его убийства. Человека, защищенного высоким статусом посла. А потом не выдали его для наказания.

—Но…

—Иоанн считает, что Святой престол попытался таким нехитрым способом решить вопрос с крещением Руси в католичество. Его убить. А его малолетний и пока еще безмозглый сын будет готов на все, находясь под влиянием его матери — ярой католички.

—Но это же вздор! Нам нужен именно Иоанн и его божье благоволение в войне!

—Если смотреть на ситуацию с точки зрения короля, то не такой уж и вздор. Во всяком случае, не зная реального положения дел, я так же думал бы. Тем более, что его бывшая супруга, даже после принятия пострига, вновь пыталась избавиться от Иоанна.

—Вот стерва!— воскликнул Сикст.

—Он убил всех, кто ей служил.

—И ее давно пора отправить на суд Создателя. Тварь!

—Это вполне поправимо,— улыбнулся Джулиано делла Ровере.

—Было бы недурно еще передать ему Родриго, но… увы…— развел руками де Мендоса.

—Мы можем передать ему людей Родриго,— заметил Джулиано.— Они его не заменят, но под пытками подтвердят наши слова. Уверен, что это смягчит ситуацию.

—А почему Иоанн не убил Элеонору?— спросил Сикст IV.— Я слышал, что в Москве прошли массовые казни. И если ты говоришь, что она была замешана, то…

—Как я уже сказал, король убил всех, кто ей служил. А ее оставил жить и дальше собирать вокруг себя людей, недовольных Иоанном. Это ведь так удобно, чтобы враги сами выдавали себя. Поэтому убивать ее не было бы здравым поступком. Во всяком случае, без согласования с королем.

—Если она действительно участвовала в последнем покушении, то мы так рисковать не можем. Иоанн же был при смерти. И чем закончится ее новая попытка, нам остается только гадать.

—Он не при смерти был,— заметил де Мендоса.— А опять побывал там, за кромкой. Ева, его супруга, клянется, что он очнулся, когда ворон сел ему на грудь. Причем ворон этот настойчиво пытался попасть в комнату.

—Серьезно? Второй раз воскрес?

—Строго говоря он не воскресал. Он был еще жив. Просто находился в беспамятстве. И, судя по всему, не очнулся бы. Все уже думали, что он умрет. А он выжил.

—Думаешь, вмешался этот древний Бог?

—Кто знает? Однако, после воскрешения он сообщил довольно интересную вещь. Судя по всему, многие из древних Богов — это ангелы и демоны, которых принимали по темноте душевной древние люди не за тех. Во всяком случае, Иоанн заявил, что Архангел Михаил, предводитель воинства Создателя, в былые времена представал перед людьми в разных ипостасях. Одну из них германцы называли Тором, вторую — Одином или Вотаном. Арес с Марсом — это он же.

—Ересь какая…— покачал головой Папа.

—Может быть и ересь. Но кто-то Иоанна упорно возвращает на землю. С какой миссией — не ясно. В любом случае, это все выглядит не таким уж и бредом.

—Надо бы его предупредить…— задумчиво произнес Джулиано, меняя тему разговора.

—Кого?

—Ну не Иоанна же. Ему, судя по всему, все ни по чем. Раз уж высшие силы за ним присматривают.

—Если они за ним присматривают, то скажи, разве ты желаешь вставать у них на пути? Желаешь познать гнев Архангела Михаила? Если Иоанн прав и он тот, кого в древности принимали за Ареса, Марса, Тора и прочих, то…

—Я согласен. Нам не следует вмешиваться в их дела.

—Но ведь Иоанн требует выдать всех, кто получает деньги от работорговцев!— удивился племянник.

—Вот ты эти сведения королю и отвезешь. Только не станешь выделять виновника. Просто перечислишь всех. А их там много. В том числе и тех, кого Иоанн считает друзьями. А «виновнику торжества» нужно как-то намекнуть, чтобы прекратил уже испытывать судьбу. Северный лев вышел на охоту. И, возможно, нам удастся его отвлечь от добычи. Возможно. Но и ему не нужно нарываться.

—Я все сделаю,— кивнул де Мендоса.

—Не сам. Уверен, что если Иоанн подозревает его, то без всякого сомнения отслеживают людей, что вертятся вокруг него. И твое появление рядом с ним станет доказательством. Как и любого другого высокопоставленного представителя Матери-церкви. Поэтому найти способ не выдать нас.

—Понимаю. Конечно. Это было бы действительно слишком глупо…

Глава 2

1481 год, 15 июня, Париж

Расчет Карла Смелого, а точнее его единокровного брата Антуана, полностью оправдался. Нанесение отвлекающего удара по Плеси-ле-Туру, дезинформация и плотная осада Парижа с его хитрым штурмом оказались прекрасной комбинацией, которая сработала как часы. Конечно, в идеале хотелось бы Луи взять в плен или убить на самом деле. Но даже его бегство вполне оказалось достаточно для захвата столицы Франции.

Но списывать со счетов руа де Франц было рано.

Да, он не отличался военными дарованиями. Да, у него были весьма умеренные организаторские способности. Но он был дипломат и интриган от Бога. Поэтому, несмотря на все невзгоды и сложности, Луи сумел собрать достаточно большую армию, найти людей, которые ее возглавят, и подвести их к Парижу.

Карл давать бой в разоренном городе не стал. В том и чести мало, и нет возможности реализовать свою многочисленную полевую пехоту.

—Ты подлец!— «с порога» заявил Карл, когда они съехались поговорить.

—Я?!— ошалел Людовик.

—ТЫ! Как ты посмел распускать про меня эти мерзкие слухи?!

Луи Паук замер, обдумывая ответ.

—Я вызываю тебе на Божий суд!

—Я король,— брезгливо скривился монарх Франции.— И в моем праве не принимать вызов каких-то там худородных. Тем более, запятнавших свою честь мерзкими поступками. Или не ты, герцог, обманул моего брата[1], руа де Рюс, хитростью и подлостью своей подставив его под тяжелую войну с сильной армией швисов?

—Да как ты смеешь?!