Но это не самое страшное. Когда со следующей первой капелью, Настасья в дом отца вернулась в слезах и синяках кровавых, отправил назад к мужу. Да деньжат еще попросил. На что потратил, сам не помнит.

А Настасья пропала, не дошла до купеческого дома. Сколько не искали, не кликали, не нашли. Чуть позже выяснилось, что на дне болота вечный покой девка встретила. Не выдержала душа предательства родного человека, а к мужу возвращаться побоялась.

Я вздохнуть не могла, слушая, и верить магу не желала. Головой замотала, назад попятилась, к дереву спиной прислонилась. Слезы тихо из глаз закапали. Михай посмотрел, языком поцокал и пошел к Прохоровичу, который рассказ слышал, но перебивать не пытался.

С надеждой на старика взглянула, а он в ответ голову опустил. Значит, правда рассказ мага. Страшные люди нас с Влади окружили, лиходеи да душегубы, которые близких своих не жалеют, что уж говорить о незнакомых девушках.

Успокоилась не сразу, сползла по стволу, на землю села. Боль со слезами из души вымывая, но большая ее часть навсегда в сердце поселилась.

— Зачем рассказал ей? — Вдруг гневно спросил Прохор у Михая, а тот без всякий эмоций и жалости ответил:

— Чтобы пустых надежд не питала.

Поняла, что с рассветом красота на мага меньше действует, оттого и настроение испортилось.

Влади сидела в клетке, обхватив колени руками, и раскачивалась. Охраняющий ее наемник поведал, что от еды паренек отказывается. Пытались решетку открыть, так кусается, выходить не хочет.

Меня сестра в облике мальчишки не сразу заметила, но с появлением Михая оживилась. Поднялась, заметалась, между прутьями руки просовывая, в намерении схватить подошедшего близко мага.

— Влади! — Позвала севшим голосом от истерики недавней. Мальчишка серые глаза в сторону метнул. Заметил и улыбнулся широко.

В одну клетку нас посадили. Сестра стала тут же о случившемся расспрашивать. А я, не таясь, все рассказала. Все равно наемники на обед отправились. Долго и подробно душу изливала. А когда на руках черных от ягод остановилась, Владлена еле улыбку сдерживала. Но сказать ничего не успела, лиходеи с предводителем вернулись.

— Красота целой деревни? — Полушепотом спросила Влади. — А видит ли он ее? — Девушка звонко рассмеялась. Я на Михая взглянула, а он глаза карие отвел.

А когда мысль о том, что истинный облик магу доступен (и видит он настоящую Катерину) посетила бестолковую голову, обоз показался.

Женщина посмотрела на старые морщинистые руки, кожа на которых покрылась бежевыми пятнами. Время истекало. Договор с Вершителем, заключенный в день смерти Михая, выполнить не удалось. Ключи, разбросанные по свету, не желали попадать в руки Верховной ведьмы и указательный палец на место возвращать. Но на удивление легко за регулярным постоянством возникали рядом с племянницей. Что же придется дождаться родственницу и попросить отдать заветные магические предметы. А том, что может не получится договориться, Марьяна старалась не думать.

Думала, нас привезут в таверну без названия, излюбленное место ведьмы, но перед глаза встал частокол с неровными зазубренными наконечниками. В высоту он устремлялся на четыре косых сажени.

— Настоящая крепость, окруженная с трех сторон непроходимым болотистым лесом, — неожиданно поведал Прохорович. Метнула на него осуждающий взгляд. Он лошадь правее взял, чуть отдаляя от телеги. Пусть знает окаянный, как голову простой девушке дурить.

Лис, за картиной наблюдая, одной ухмылкой обошелся. Настроение мага менялась, как погода по осени: то улыбка яркая да смех звонкий; то брови хмурые, словно тучи дождем полные; а то безразличие, словно штиль полный.

На рыжего мужчину старалась не смотреть. Впрочем, как и он на меня.

— Катерина, смотри! — Владлена за спину мою спряталась и прижалась посильнее. Сама Марьяна встречать нас вышла.

Красивая высокая женщина с тонкой талией оделась в цыганские одежды: длинная юбка солнышком и подъюбниками, белая рубашка на мужской манер с рукавами подвернутыми и лента синяя в волосах распущенных. Они были насыщенного черного цвета. Губы ярко-алые, словно ниткой красной вышитыми. И голубые глаз, как у отца.

Во взгляде строгом чувствовалась сила и властность. И даже вид распутный и манеры вызывающие с толку не сбили. Играла Верховная ведьма, забавлялась. Реакции племянниц ждала, только позабыла, кто воспитывал нас.

Сощурилась, подходя к клетке, будто постарела на два десятка лет. Пальцем погрозила, а Владлена возьми да ударь по руке тонкой. Колдовство вмиг слетело. И увидели настоящий облик ведьмы.

Морщины покрывали тонкую кожу на лице, сквозь которую было видно синеву вен. Оттого создавалось впечатление, что под глазами синяки. От улыбки озорной с рядом ровных белых зубов осталось два передних и четыре нижних через один. Ровный небольшой нос в размерах увеличился раза так эдак в три и скукожился, как сморчок. Одни глаза продолжали сиять теплым голубым светом. Словно заколдована хозяйка, и только они во всем образе истину показывают.

— В избу мою обеих ведите! Вымойте да накормите, как следует. А то смотрю, пленницы схуднули со страху по дороге, — смех женщины с хрипотцой в голосе отозвался множеством возгласов. Боялись Марьяну пуще смерти лютой и уважали, как мать родную.

Михая она пальцем поманила, на ухо что-то шепнула. Он ворота закрывать пошел. Магией управился. Но бревно, что посередине клалось и замком служило, поднимал вручную вместе с парой лиходеев. Я подивилась такой мудрости, но спросить, зачем они так делают, побоялась. За первым бревном подкатили второе и под углом острым ворота подперли.

Значит, боятся гостя незваного.

— Не сунется сюда! Силы твоей, Марьяна побоится, — сказал, подходя и руки отряхивая, Лис.

Верховная ведьма покачала головой.

— Силы? Посмотри, девчонка простая смогла морок с меня сбить. А что уж белый праведник Дарен сделать сможет. Только стрелами да огнем живым от него отбиваться.

Я напряглась заслышав знакомое имя. Вздрогнула. Марьяна заметила, но не поняла волнения. Закричала на нерасторопность наемников, они уши по прижимали, как собаки дворовые, когда хозяин серчает, и дверь клетки открыли.

Прохор руку подал, но я проигнорировала. Зла на мужчину была. А Влади повторила жесть с Михаем просто из вредности. Ох и непослушная девчонка выросла, своенравная.

В избушке ведьмы было на удивление просторно, уютно и тепло. Чистота колола глаза. Словно не ведьма здесь живет, а хозяюшка добрая. Справа лестница вела на второй этаж. А перед глазами расположился длинный стол с двумя лавками по обе стороны, во главе которого стоял резной стул с красной парчовой обивкой. Высокую спинку украшал причудливый узор, который имел сверху зазубрины наподобие шпилей башни. На одном такой шпиле висела маленькая золотая корона, обхватом в толщину девичьей руки, на голову не наденешь, но как знак отличия подходила отлично.