– Разве вы не слышали спецсообщения? – удивился один из пассажиров. – Оно передавалось полчаса тому назад.

– Изгнанье из аквалидного рая, – пошутил второй пассажир. – Рай становится опасным.

– Вот как! – засмеялась Надя. – А мы как раз туда.

Она включила лыжи на самоход и помчалась по лыжне, шедшей параллельно ледяной дороге. Пришлось и мне включить самодвижки и догонять её.

– Надя, ведь это далеко! – воскликнул я, догнав её. – И ведь все покидают остров.

– Но остров назван твоим именем. Тебя должны пустить на него, – сказала Надя.

– Странная логика, – подивился я. – И потом, уж если ехать на остров, то со статьёй, а я её с собой не взял.

Надя сняла рукавичку и приложила ладонь к своему лбу:

– Статья здесь, не беспокойся.

– Мы рискуем отморозить себе лица, – сказал я. – Смотри, какой сильный встречный ветер.

– И это предусмотрено, – ответила Надя и вынула из кармана куртки две обогревательные маски.

– Надя, значит, ты сознательно пошла на обман! – удивился я. – Ты обдумала эту поездку заранее!

– Милый, да как же иначе можно тебя выманить, – засмеялась Надя. – То ты над своими «фантастами» сидишь, то над СОСУДом, а к другу ни ногой. Вот я и подстроила эту поездку.

– И всё-таки нехорошо обманывать. Помнишь, что мы учили во втором классе: «Малый обман – это тоже обман. И капля и океан едины в своей сути».

– Ну, мой обман – это очень маленькая капля, – улыбнулась Надя.

Вскоре показался Матвеевский остров, и мы увидели, что на льду возле берега через равные интервалы стоят УЛИССы[31]. В своих металлических руках они держали плакаты: «На остров – нельзя, состояние опасности». Это же самое они выкрикивали.

– Вот видишь, мы напрасно явились сюда, – сказал я Наде. – УЛИССы нас не пустят.

– Мы просто пройдём мимо них, – возразила Надя. – Ни один механизм не может применять силу против Людей.

– Нельзя злоупотреблять этим свойством агрегатов, – строго сказал я. – Механизмы – слуги Общества.

– Эвакуация закончена. На остров нельзя, – сказал мне один из УЛИССов, когда я подошёл к нему. Но я попросил его найти Андрея Светочева и сообщить о нашем с Надей прибытии. УЛИСС пошёл в глубь острова и вскоре вернулся. Рядом с ним шагал Андрей. Он обрадовался нам, но удивлённо осведомился: разве мы не слышали чрезвычайного сообщения? Мы ответили, что были в пути. Тогда Андрей сообщил, что завтра начнёт действовать Главная Опытная Лабораторная установка по производству аквалида. Как известно, одна из стадий преобразования до сих пор технологически неясна. Только в результате практического опыта будет выяснено, верен ли этот узел технологического процесса. Короче говоря, может произойти взрыв.

– Если произойдёт взрыв, значит, аквалид – фикция, мираж? – спросил я.

– Нет. Это будет означать только то, что технологический процесс несовершенен. Другие потом найдут верный путь, учтя эту ошибку.

– Дорогостоящая это будет ошибка, – сказал я.

– А что Человечеству далось даром? – возразил Андрей.

Остров был совсем безлюден. Лишь иногда дорогу нам пересекали УЛИССы, идущие по каким-то заданиям. Корпуса, башни, какие-то непонятные строения, уступами идущие ввысь, окружали нас со всех сторон.

Толстые трубопроводы, окрашенные яркой светящейся краской, шли от здания к зданию, то стелясь по земле, то взбираясь на высокие фермы.

– Каким большим стал остров! – сказал я. – И сколько на нём настроили!

– Тут весь земной шарик потрудился, – не спеша ответил Андрей. – А завтра от всего этого, быть может, ничего не останется.

– А когда начнётся опыт? – спросила Надя.

– Не бойтесь, я не прогоню вас с острова на ночь глядя, – улыбнулся Андрей. – Опыт начнётся завтра в десять утра. Вообще-то намечалось начать в два ночи, но пришлось отложить – Нина захворала.

– При чём здесь Нина? – удивился я. – И разве она не эвакуирована на материк?

– Нет. Она захотела быть со мной во время опыта. Поскольку её решение твёрдо, она будет сидеть у дубль-пульта. Всё равно мне нужен Помощник. А так, в случае аварии, мы сбережём чью-то жизнь.

– А много было добровольцев, желающих провести с тобой этот опыт?

– Отбою не было. Замучили меня просьбами.

– Но ведь стоять у этого, как ты говоришь, дубль-пульта, наверно, не так уж просто. Тут, наверно, нужны специальные знания?

– Никаких знаний. Только здоровье, внимание и элементарная грамотность. Не техническая, а просто грамотность. Даже ты, со своей нежной любовью к технике и глубочайшим её пониманием, справился бы с этим делом, – тяжеловесно пошутил Андрей.

– А что с Ниной? – спросил я.

– Вчера она каталась на буере и не рассчитала, налетела на торос. Ушибла плечо. Сидит теперь дома и глотает порошки, а Врача вызывать не хочет. Боится, что тот эвакуирует её с острова. Ну вот мы и пришли.

Мы стояли перед одноэтажным пластмассовым домом, в котором жил Андрей. Не стану описывать вам этот дом – вы все его отлично знаете: там теперь филиал мемориального музея А. Светочева.

Мы вошли. Нас встретила Нина. Она очень похорошела с той поры, когда я расстался с нею. Правда, она была бледна, но и это ей шло. Плечо у неё, видно, болело сильно, но она крепилась. Я познакомил её с Надей. С огорчением я заметил, что они друг другу не понравились. Не то чтоб между ними возникла неприязнь – нет, они просто не нашли общего языка. И даже когда Надя на память продиктовала исправленную мною статью Андрея, Нина нисколько не восхитилась её феноменальной памятью. Сама же статья понравилась и Нине и Андрею.

После ужина Надя сразу же ушла спать в отведённую нам комнату. Нина осталась в столовой-гостиной, а мы с Андреем пошли в его рабочую комнату. Он засел за какие-то чертежи и таблицы, я же принялся рассматривать его альбом с марками. Это длилось довольно долго.

– Иди-ка лучше спать, – сказал я Андрею, – утро вечера мудрёней. И потом есть такая старинная пословица: перед смертью не надышишься. Только не пойми её буквально.

– Ты завтра увези этот альбом с собой, – проговорил Андрей. – Если что-нибудь со мной случится – бери себе. А если всё будет в порядке – верни. Чур, не зажиливать!

– Ладно, возьму, так и быть, – ответил я. – И честно верну. Очень нужны мне твои аляповатые зверюшки!

– От портретника слышу! Бей портретников! – Он вскочил со стула, схватил с дивана подушку и ударил меня по голове. Я схватил другую подушку – и началась катавасия, как в старину говорилось.

– Развозились, как маленькие! – с притворной строгостью сказала Нина, войдя в комнату. – Весь дом трясётся.