— И вас тоже, — принц взял ее на руки и бережно прижал к своей широкой груди.

— Отпустите меня, — запротестовала она, впрочем не очень убедительно. Она вдруг почувствовала, что на нее навалилась жуткая усталость, а в его объятьях было так уютно и покойно.

— Не отпущу, — властно, как и подобает будущему королю, ответил он. — Я передам вас врачам из рук в руки. Так что прошу не возражать.

Он сверху взглянул на нее, и ей показалось, что она заметила в его взгляде озорные искорки.

— Не нахожу ничего забавного.

Он расплылся в широкой улыбке.

— Если хотите знать, именно этому нас учили в школе для принцев — рыцарству.

— И вы, как истинный рыцарь, вернулись в Хаффали?

— Нет, — его взгляд стал серьезным, — я вернулся, потому что боялся за вас и решил, что я вам, наверное, нужен.

Он беспокоился за ее судьбу и поэтому прилетел? От этой мысли кровь бросилась в лицо, а сердце учащенно забилось.

Эта же мысль наполнила ее и чувством вины. Как она могла плохо думать о нем! И только потому, что ее родителям не везло с политиками! Но разве это непременно означает, что принц Антонио похож па них? То, что сейчас сказал ей самый знаменитый герой журнальных обложек, похоже на признание в глубоком чувстве. А то, что он прилетел, отбросив соображения собственной безопасности, говорит о том, что ему присуща сила духа, которую она в нем не замечала.

Пытаясь как-то загладить вину, она начала:

— Я тронута, что вы беспокоились обо мне, но должна сказать…

— Еще, признаться, — добавил он, — я искренне считаю, что помогать народу Расова — долг человека моего положения. Я не могу повернуться к нему спиной.

Она разочарованно вздохнула. Значит, он прилетел не из-за нее?

— Полагаю, в школе для принцев вас учили поступать благородно, — пошутила она, понимая, что так близко от него находиться просто опасно: ее неудержимо влекло к нему.

— Нет, этому научили меня вы. Благодаря вам я становлюсь лучше — и как наследник престола, и как человек. Если бы не наша встреча, я бы вряд ли сейчас здесь оказался. И вряд ли оказался бы перед выбором, который готов сейчас сделать. — Он крепче прижал ее к себе и легко коснулся губами ее губ. Она вся подалась к нему, не чувствуя боли от царапин и ссадин.

Он решительно завладел ее губами, и они слились в долгом поцелуе.

— Надо идти к столовой, — прервав поцелуй, сказал он хриплым от переполнявшего его желания голосом. — Но мы продолжим, когда все будут в безопасности.

— Ты обманывала меня, — прошептала Пиа обиженно. Она обрабатывала спиртом содранные коленки Дженнифер, пока та сидела на столе, где врачи только что ее осмотрели.

— Что ты хочешь этим сказать? — Из-под холодного компресса она скосила глаза на Пиа. У нее было такое чувство, что на голове вырастает шишка невероятных размеров.

— Принц тебя поцеловал. И нечего, как в прошлый раз, рассказывать мне сказки, что это ничего не значит. Принц Антонио, первый красавец Запада, не полетит сломя голову в разрушенный лагерь, если это ничего для него не значит!

Дженнифер посмотрела мимо Пиа в другой конец столовой, где Антонио о чем-то разговаривал с матерью Иосифа, и тихо проговорила:

— Он прилетел только потому, что хочет поступать благородно.

— С каких пор? Мне, конечно, известно, что он помогает всяким гуманитарным организациям, но, как говорит мой двоюродный брат, он типичный представитель типичной королевской семьи: в одном месте чек на кругленькую сумму выпишет, в другом выдаст наличными. Этим и ограничивается его личное участие.

Пиа отступила на шаг, внимательно осмотрела коленку Дженнифер и забинтовала самую глубокую рану. Потом, взглянув подруге в глаза, серьезно добавила:

— Он, как близкий человек, печется о твоей безопасности и боится, чтобы с тобой не случилось что-то ужасное. Кажется, наш знаменитый плейбой влюбился.

— Этого не может быть, — возразила Дженнифер, — я американка и работаю в лагере, где находятся несчастные обездоленные люди. — Она вдруг вспомнила, что он ей только что говорил. — Но он… Пиа… о боже…

— Но он — что? Дженнифер сняла компресс.

— Он сказал, что благородству его научила я. И что он стал лучше благодаря мне. И еще — что сейчас готов принять какое-то важное решение. — Она вдруг поняла, что он имел в виду. — Как ты думаешь, он правда…

— Нет!

— Мы, конечно, очень недолго знакомы, но, когда он рядом, я…

— Прекрати и не смей даже думать об этом. — Пиа наклонилась к Дженнифер, чтобы никто их не услышал. — Вам никогда не быть вместе, даже если бы вы безумно любили друг друга. Надеюсь, ты, по крайней мере, голову не потеряла?

— Конечно, нет, — почему-то солгала Дженнифер. — Но ты же сама говоришь, что он первый красавец. Что же тут странного, если бы я вдруг взяла и влюбилась?

— Ты в своем уме? — прошипела Пиа. — Хочешь, чтобы тебя растоптали? Король ни за что не согласится, чтобы наследник престола женился на американке. Помнишь, какой разразился скандал, когда в прошлом году Антонио встречался с этой голливудской дивой?

— Помню, — вздохнула Дженнифер. — Даже я об этом слышала, хотя никогда не читаю бульварную прессу.

— Насколько я помню, актриса публично заявила, что их не связывают романтические отношения, они просто вместе побывали на нескольких премьерах — не более того. Но все равно ему крепко досталось за связь с американкой без роду без племени. На ее карьере это, между прочим, тоже отразилось не лучшим образом.

— Другими словами, если я буду встречаться с Антонио, а королю это не понравится…

— … то в Сан-Римини не станут поддерживать Фонд стипендий. Целуйся с принцем — и можешь распроститься с идеей Фонда навсегда. Забыла, что читала в газете? Можешь не верить, но по всему Сан-Римини сейчас пари заключают, станешь ты невестой принца или нет. Тебя это устраивает?

У Дженнифер перехватило дыхание.

Зачем себя обманывать — она влюблена в Антонио. Но Пиа права — у них нет будущего. Даже если предположить, что и он полюбил ее, она не может ставить на карту судьбы стольких обездоленных людей.

— Он скоро вернется домой, — вслух сказала она, — и тут же обо мне забудет. Пока он здесь, я не буду поощрять его ухаживания.

— Вот и молодец, — удовлетворенно заключила Пиа. — Считай, что тебе просто крупно повезло — тебя целовал Прекрасный принц. Можешь тешить самолюбие, что он к тебе неравнодушен. Но, пожалуйста, очень тебя прошу, сохраняй хладнокровие и не пускай его в свое сердце. Ты моя лучшая подруга — я не хочу, чтобы ты страдала.

— Обещаю, — сказала Дженнифер, хотя знала: Антонио поселился в ее сердце навсегда.

Сев за видавший виды рабочий стол Дженнифер, Антонио с наслаждением вытянул ноги и в очередной раз откусил от плитки шоколада, которую она ему выдала. После дня тяжелого труда да еще в ее обществе, столь простая пища показалась ему лучшим из того, что он когда-либо ел.