— Добрый вечер! — его голос был спокоен и тих, но я знала, что за ним скрывается целая буря, способная разнести этот ресторан в щепки. Он не был похож на отца, да и на мать только самую малость; яблочко, которое далеко откатилось от яблони. Сын не похожий на своих родителей. — Рад знакомству.

Он сел и все почувствовали его угрожающую энергетику, силу. Все знали, что стоит ему захотеть, и он переломает тут все, никто не остановит его. Джо смотрел на меня в упор, пробираясь под кожу, заглядывая в душу, выворачивая наизнанку, читая мысли. Он не стеснялся откровенно пялиться на меня как дикое животное, забывая про манеры.

Сейчас, вспоминая наше знакомство и накладывая слова Наны, я боялась его как никогда прежде.

Он заглянул в свой телефон, поднял на меня глаза и усмехнулся. Моё невинное сообщение “ужинаю с семьей” теперь было действительно смешным. Сказали ли ему родители для чего эта встреча?

— Эмма, у Вас такие красивые волосы! — мама Джо одарила меня улыбкой, и я постаралась улыбнуться ей в ответ, чувствуя себя восковой куклой. — С Вашей белоснежной кожей. Данечка, ну скажи, какая красивая девушка!

Понедельник. Вечер.

— Да, когда Эмма занималась балетом, ее огненную макушечку было видно из далека, даже несмотря на то, что она была самая маленькая! — пропела мама, поглаживая меня. — Не представляю в кого она у нас такая Белоснежка!

Они торговали мной, набивали цену, сватали психу ради денег. Хотелось встать и уйти.

Джо это откровенно забавляло, он вальяжно развалился на стуле и продолжал прожигать меня взглядом. Я проверяла телефон, вдруг он напишет, что-нибудь, какую-нибудь угрозу, и мне станет легче. Я готова была к его наказанию. Его злость была подтверждением чувств.

Рассказы обо мне и моем детстве продолжались еще минут десять, когда Джо уже не выдержал:

— Ну хватит! Вы же не лошадь продаете! — его голос был не родным, жестоким. Даже в тот день, в электричке, он говорил с издевательством, пытался унизить, но в его голосе не было столько безразличия и отвращения. Я почувствовала, как моё сердце разбилось, сказка канула в лето. — Я готов отсрочить Ваш платеж, даже более того, я погашу его.

Отец вытянулся. Мне показалось, что он поцелует сейчас руку Джо, столько преданности было в его взгляде. Интересно, если бы узнал, что благодетель сделал со мной, он бы продолжал смотреть на него таким же взглядом? Наверное да, он же спас его шкуру. Отвращение и презрение затопили меня с головой, разрушая мой мир безвозвратно.

— Но взамен, лошадка по имени Эмма, переезжает в мою конюшню и живет там, столько и на тех условиях, какие я поставлю. И да, фарфоровая куколка, тебе придется отказаться от работы, потому что тебе нельзя будет выходить из дома от слова совсем. — последние слова были предназначены мне. — Тебе нет доверия.

Хотелось бы посмотреть на наши лица со стороны. Лица матерей, покрытые шоком, хлопающие глазами и поглядывающие нерешительно на мужей, чтобы они разрешили накаляющуюся ситуацию. Взгляд Дато — не удивленный, не имеющий ничего против, немного похотливый. Мужчину забавлял выпад сына, ему было интересно, чем все закончится. Вот кто в семье — чудовище. Лицо моего отца, с надеждой вглядывающегося в меня, надеясь, что я соглашусь. И мне стало так противно. Неужели это мой отец?

— Даня, ты чудовище! — Нана буквально шипела. Но Джо только приподнял бровь, не отрывая от меня взгляд. Ему было безразлично, что они скажут и сделают, он ждал моего ответа.

— Нет. Мой ответ нет! — практически прокричала я, выскакивая на ноги и переворачивая бокал вина на себя.

— Я даю тебе еще один шанс для ответа, Эмма. Иначе твои родители будут на улице, а ты все равно пойдешь со мной. — он подался вперед. Никому кроме нас не было понятно так происходящее. Никто больше за столом не знал, что между нами. — Теперь не будет нежности.

— Джо! — я сжала кулаки и хотела прямо здесь попытать объяснить. Но что? Что просто согласилась на ужин ради отца? Тогда почему не сказала? — Даже объяснять ничего не буду! Кто ты такой, чтобы так обращаться и говорить со мной? Конюх драный! Иди паси кобыл своего уровня в другом месте. Может кто-то другой согласен быть с больным на всю голову ублюдком вроде тебя. Ты же садист!

Я говорила и говорила, не отдавая отчета, что только злю его сильнее. А меня никто не будет защищать от него.

Понедельник. Вечер.

Джо.

Во мне кипело все от ненависти. Моим первым желанием было приехать к ней домой и придушить суку, лживую продажную шлюху, которая строила из себя благородную девицу. Смотрела мне прямо в глаза и нагло врала.

Мы никогда не были близки с этим куском дерьма, называющим меня своим сыном. Я старался делать вид, что уважаю его, ради матери. Но последнее время, мне было сложно делать, даже это.

Дато пригласил меня к себе в кабинет, чтобы поговорить о мужских делах. Такие разговоры никогда не заканчивались ничем хорошим.

— В знак примирения, я решил подарить тебе новую игрушку, красивую куколку. Тебе понравится такая! Она в твоём вкусе. — мужчина щёлкал в воздухе своими жирными пальцами, делая вид, что облизывается.

— Ты, наверное, перепутал меня с Наной. Не играл никогда в куклы. — отрезаю, не желая играть в его грязные игры.

— Да брось, ты понял о чем я, эта кукла особенная. Ее отец уверяет, что она ещё девственница, и внешность просто закачаешься! Дарю! Я мог бы взять себе, но отдаю тебе, знаю же, как ты реагируешь на рыженьких. Есть у тебя такой пунктик. Но взамен, ты перестанешь мешать мне! Будешь вести себя хорошо. — Дато смеётся, вызывая у меня оскомину. — Делай с девкой, что хочешь, хоть прибей. Отец у нас на крючке, он продаст ее с потрохами.

Он нашёл в телефоне фото девушки и протянул мне. Я даже не хотел смотреть туда, пока не увидел краем глаза знакомую шею с рыжим завитком. На фото была Эмма. В кремовом платье и пуантах, одна бретелька съехала сексуально до середины руки. Это фото было с фотосессии, оно было откровенным и явно личным. Я видел профили в ее социальных сетях, там было все прилично.

— Откуда такие фото? — меня выдаёт взволнованный голос, мне не удаётся сдержать себя в руках при виде Эммы.

— Ее отец согласен на все, чтобы уладить проблемы. Он по уши затоплен дерьмом. Его дача заложена ещё год назад, накоплений ноль, квартира стоит три копейки. Этот дурак хотел прокрутить у меня под носом махинацию, ну я присек. Не люблю воров, ты же знаешь.

Ублюдок продавал дочь за свой долг. А куколка так говорила о своих родителях восхищенно, что я завидовал ей. Хотел такую же крепкую семью. Не хотелось бы ее разочаровывать. Нужно уладить вопрос с долгом отца так, чтобы она не узнала ничего.

— И как к этому относится девчонка? Счастливо ждет меня? — с вызовом бросаю телефон на стол. Эмма никогда не пойдет на это, пусть даже не надеются.

— Она любит дорогие шмотки и богатеньких мальчиков, поэтому согласна предоставлять любые эскортные услуги. Отец уверяет, что на мази. — слова Дато меня коробят.