Джонсу сломало три ребра, но он вернулся домой.

Итак, телепатическая раса начала войну. И как теперь быть Земле?

Информацию, которую доставил Джонс, тщательно проанализировали и сделали выводы. Самый очевидный из них был таков: телепаты без труда воздействуют на мозг человека. Они быстро внушили Эверсету что хотели и стерли все его подозрения. Завладели сознанием легко и просто.

Но почему они не влезли в мозг Джонса? Помешало расстояние? Или просто не были готовы к его неожиданному отлету?

Ясно одно: противник теперь знает все, что знал Эверсет. То есть врагам известно, где расположена Земля и насколько она беззащитна перед телепатами. Следовательно, вскоре они пожалуют в гости. Нужно найти хоть какую-то защиту от их мощной способности. Но какую? Где взять броню против мысли? Как уклониться от пси-волны?

Ученые с красными от недосыпания глазами непрерывно обсуждали свои периодические таблицы.

Как понять, что мозг человека взят под контроль? Да, в случае с Эверсетом враг действовал не очень шустро. Но будет ли так всегда? Что, если телепаты умеют делать правильные выводы из собственных ошибок?

Психологи рвали на себе волосы и посыпали голову пеплом. Как отличить человеческую мысль от нечеловеческой, по каким критериям?

В любом случае надо было что-то делать, и делать срочно. Но что? Технологическая планета выдвинула технологическое решение: построить космический флот и оснастить его специальными датчиками и орудиями. Что и было исполнено в кратчайшие сроки.

Был создан детектор Аттисона – нечто среднее между радаром и электроэнцефалографом. Любое отклонение от типичной волновой картины человеческого мозга вызвало бы движение стрелки прибора. Даже кошмарный сон или нарушение пищеварения, а попытка воздействовать на мозг человека и подавно.

Звездолеты с экипажами по три человека заполнили пространство между Землей и Марсом, образовав гигантскую сферу с Землей в центре. Десятки тысяч людей склонились над пультами, пристально наблюдая за стрелками детекторов Аттисона.

А стрелки не двигались.

– Может, пальнуть разок-другой? – спросил Эдвардсон, положив палец на красную кнопку. – Чисто для проверки орудий.

– Они не нуждаются в проверке, – ответил Кассель, поглаживая бороду. – Кроме того, на других кораблях нас не поймут. Еще, чего доброго, паника поднимется.

– Кассель, – с ледяным спокойствием произнес Морс, – оставь свою бороду в покое.

– Почему?

– Потому, – прошипел Морс. – Потому что я сейчас запихну ее в твою жирную глотку.

Кассель широко улыбнулся и сжал кулаки.

– А ну попробуй! – сказал он, вставая с кресла. – Меня вот тоже достал твой шрам.

– Прекратите! – рявкнул Эдвардсон. – И следите за стрелкой.

– Чего ради? – Морс откинулся в кресле. – К системе подведен сигнал тревоги. – Но он все же посмотрел на шкалу.

– А вдруг звонок не сработает? – спросил Эдвардсон. – Хотите, чтобы кто-то залез в ваши мозги?

– Звонок сработает, – сказал Кассель.

Его взгляд тоже переместился с лица Эдвардсона на шкалу прибора.

– Пойду-ка я вздремну, – вздохнул Эдвардсон.

– Постой, – сказал Кассель. – Забьем козла?

– Можно.

Эдвардсон достал колоду засаленных карт, а Морс снова уставился на стрелку.

– Скорей бы они прилетели, – сказал он.

– Сдавай. – Эдвардсон протянул Касселю колоду.

– Интересно, как они выглядят, – проговорил Морс, глядя на шкалу.

– Может, как мы, – ответил Кассель, не упуская из виду прибор.

Он раздавал карты медленно, по одной, будто надеясь найти под ними что-то интересное.

– Надо было послать с нами еще одного, – произнес он наконец. – Могли бы тогда играть в бридж.

– Я не умею, – ответил Эдвардсон.

– Научился бы.

– Почему мы сами не послали флот? – не унимался Морс. – Почему не разбомбили их планету?

– Не пори чушь, – ответил Эдвардсон. – Конец бы тогда всем нашим звездолетам. То есть, возможно, они бы и вернулись, но с противоположной целью.

– Ты проиграл, – констатировал Кассель.

– В тысячный раз! – рассмеялся Эдвардсон. – Сколько я тебе должен?

– Три миллиона пятьсот восемьдесят долларов.

– Скорей бы они прилетели, – повторил Морс.

– Выписать чек?

– Не спеши. Выпишешь через недельку.

– Нет, кто-то должен разобраться с этими уродами. – Морс заглянул в иллюминатор.

Кассель перевел взгляд на прибор.

– Я тут кое о чем подумал, – сказал Эдвардсон.

– О чем?

– Наверное, ужасно, когда кто-то управляет твоими мыслями. Наверное, это вообще невыносимо.

– Если это с тобой произойдет, ты сразу почувствуешь, – пообещал Кассель.

– А Эверсет почувствовал?

– Скорее всего. Но только ничего не мог поделать. А вообще, с моим-то мозгом все в порядке. Но если кто-то из вас, парни, начнет вести себя как… в общем, не как обычно… держитесь!

Они расхохотались.

– Ладно, – сказал Эдвардсон, – я не прочь с ними разобраться. Хватит уже тупить.

– И правда, почему бы нет? – согласился Кассель.

– Ты меня понял? Я о том, чтобы лететь к ним навстречу.

– Ну да. А чего сидеть-то?

– Мы справимся, – протянул Эдвардсон. – Они же не боги. Просто разумные существа.

Морс сверил курс корабля с расчетным и поднял голову.

– Думаешь, надо связаться с центром? Сообщить о наших намерениях?

– Ни в коем случае! – воскликнул Кассель, и Эдвардсон согласно кивнул. – Это запрещено. Мы просто полетим и попробуем с ними договориться. Если не выйдет – вышибем их из космоса.

– Смотрите!

В иллюминаторе они увидели красное пламя реактивного двигателя – соседний корабль устремился вперед.

– Должно быть, им пришла в голову та же идея, – сказал Эдвардсон.

– Давайте доберемся туда первыми, – предложил Морс.

Кассель включил двигатели, и перегрузка вжала их в кресла.

– Стрелка так и не сдвинулась? – спросил Эдвардсон, стараясь перекричать звонок присоединенной к детектору сигнальной системы.

– Ни на миллиметр, – ответил Кассель, глядя на стрелку, которая прошла весь путь по шкале прибора и уперлась в ограничитель.

– Прошу всех за мной. – Экскурсовод указал в сторону следующего зала. – Демонстрация вот-вот начнется.