момент пользуются особым спросом, указывался как бы между прочим адрес немецкой конторы по трудоустройству. 25 мая датское Объединение профсоюзов опубликовало обращение ко всем местным профсоюзам и рабочим объединениям:

«По предложению министерства иностранных дел и министерства социальных дел в переговорах с руководством по вопросам миграции рабочей силы в Германию принимали участие представители Объединения профсоюзов. С немецкой стороны было поставлено одно категорическое условие — Дания получит 3 миллиона тонн угля и 1 миллион тонн кокса, если взамен будет послано в Германию столько рабочих, сколько необходимо для добычи угля.

Во время переговоров удалось все же добиться, чтобы датчан не посылали на работы в угольные или буровые шахты, вместо этого датские рабочие должны были заменять немцев, посланных на работу в угольную промышленность, на их рабочих местах в разных областях производства».

Так начался постоянно возрастающий экспорт датской рабочей силы в Германию. В декабре 1941 года 30 000 датчан работали в Германии и Норвегии, в декабре 1942 года — 35 000, в декабре 1943 года — 23 000, в декабре 1944 года из-за бомбежек число их сократилось до 7000 и в марте — до 6000.

Таким путем Дания — пусть косвенно, не прямо — становилась соучастницей в войне на стороне немцев. Сколько датчан работало в Германии, столько немцев соответственно высвобождалось для военной службы. Официально в постановлении подчеркивался принцип трудоустройства на добровольных началах, но, как обстояло фактически с добровольностью, показывает послание министерства труда и социальных дел социальному Комитету от 29 июля 1940 года о возможных последствиях в случае отказа от работы в Германии:

«В послании от 22-го числа сего месяца Комитет сообщил, что один датчанин, проживающий в О., обратился в тамошнюю общественную контору по трудоустройству, где ему было сказано, что помочь ему ничем не могут и что он должен обратиться в немецкую контору по трудоустройству в Орхусе и искать работу в Германии. Этот датчанин, однако, не пожелал искать работу в Германии, он обратился в социальную контору и ходатайствовал о социальном пособии для себя и для своей семьи, которое ему и было выделено. После этого инцидента Комитет сделал запрос, можно ли приведенный в качестве примера случай рассматривать как отказ от работы, ср. циркуляр министерства социальных дел от 27 марта 1934 года.

Министерство труда и социальных дел отвечает на запрос, что нежелание считаться с предложениями общественной конторы по трудоустройству или социального Комитета искать работу в Германии следует рассматривать не изолированно, как единичный отказ от работы в значении, указанном в § 306 Закона о социальном обеспечении (ср. с § 17 Закона о безработице), а как звено в общем установлении, которое социальный Комитет, исходя из принципов в определениях § 1, а также §§ 306 и 310 Закона о социальном обеспечении, должен учитывать при решении, повлечет ли за собой помощь правовые последствия и в какой степени.

Твердо установленных указаний на этот счет не имеется, решение следует принимать на основе изучения всех обстоятельств в каждом отдельном случае, но все же необходимо руководствоваться одним положением, что понятие о желании безработных работать находится во взаимосвязи с понятием “выход из положения”, применяемом повсеместно во все неустойчивые времена как вынужденный способ принятия любой работы в любом месте, а поскольку приток датской рабочей силы в северную Германию на чисто добровольных началах принял теперь небывалый размах, постольку нежелание находить подобный “выход” как вполне обычный может, по мнению министерства, оказать воздействие на принятие решения в подобных делах.

В случаях, когда заинтересованное лицо имеет ту или иную квалификацию, подходящую для работы, предлагаемой немецкими конторами по трудоустройству, и когда вероятность получить работу иным путем минимальна, необходимо дать согласие на поиски работы в Германии точно так, как это делают многие, причем обстоятельства личной жизни здесь не служат поводом для отказа от предложенной работы, поэтому министерство считает, что возможный отказ позволяет социальному Комитету сделать заключение, что от помощи отказываются или ее принимают, но с вытекающими отсюда правовыми последствиями, ср. §§ 306 и 310 закона».

Несмотря на то что нужно приложить немалые усилия для понимания смысла этого путаного канцелярского языка, содержание документа, однако, не оставляет сомнения. Министр труда и социальных дел Кьербель в письме, адресованном социальным конторам, дает им полномочия принуждать не имеющих работу датчан соглашаться на работу в Германии. Если не хочешь ехать в Германию, не получишь денежного пособия или посадят тебя на грошовое пособие беднякам. И это сущая правда, что тысячи рабочих согласно циркуляру Кьербеля были вынуждены выезжать в Германию.

В немецких конторах по трудоустройству рабочий должен был подписать контракт, в котором оговаривались такие моменты как сроки найма и оплата труда, дополнительно он обязывался подчиняться тем условиям трудового распорядка и трудовой дисциплины, которые господствовали в Германии. О том, какие это условия, уточнялось только в одном месте, что «серьезное нарушение трудовой дисциплины карается законом. Рабочие, прерывающие договор для поездки домой в Данию, лишаются выплаты пособия по безработице в Дании, а также любой помощи “Немецкого рабочего фронта”».

Иными словами: когда датский рабочий оказывался в Германии, он лишался по существу всяческих прав. С нацистской стороны отношения изображались в розовом свете, и, к сожалению, нужно сказать, что профсоюзы также пытались исказить действительное положение вещей. Я позволю себе зачитать здесь выдержки из одной статьи в газете «Арбейдерен» в октябре 1940 года, автором которой является секретарь датского Объединения профсоюзов Ейнар Нильсен. Статья появилась после его поездки в Германию вместе с руководством по вопросам миграции.

«Как бы ни были различны наши датские рабочие, но дух товарищества, как правильно говорят, — вот что их единит! На нас, прибывших с визитом в Германию, произвело неизгладимое впечатление видеть их, например, в Гамбурге перед “Домом труда”; в воскресенье, после обеда, сотни наших рабочих пересекали площадь и поспешали к главному входу, без головных уборов, точно как наша молодежь в Дании, или в мягких шляпах, стройные и физически здоровые, малая толика тысячной армии датских рабочих, которые без страха и сомнения колесят по белому свету и берутся за работу там, где ее предлагают. Число их в Германии говорит само за себя, доподлинно опровергая тем самым некоторые утверждения о “лености” и “нерадивости безработных”».

Я позволю себе познакомить суд с еще одним изображением условий жизни датских рабочих в Германии, изображением, далеким от тех сладостных восторгов и упоения, которые пронизывают статью господина Ейнара Нильсена. Речь идет о секретном письме министерства труда, адресованном министерству иностранных дел, относительно порядков, царящих в немецких лагерях по трудовому воспитанию, и его