Сказано, что глоссолалия апостолов на Пятидесятницу была понятна толпе очевидцев (Деян 2:6), – коринфская же глоссолалия звучала как непонятная экстатическая болтовня. Она приписывалась внушению Святого Духа, но, по мнению Павла, назидала лишь самих ораторов (причем ораторов-мужчин, поскольку Павел не разрешал женщинам открывать рот в церкви – 1 Кор 14:34; ср. 1 Тим 2:11–12). Однако такой бессмысленный шум больше отвлекал и смущал, чем учил, общину. Поэтому Павел считал его допустимым на церковных встречах лишь в том случае, если есть харизматический истолкователь (1 Кор 14:9–11). В отсутствие же толкователя глоссолалисты должны тихо говорить «тайны Духа» Богу – иначе никто ничего не поймет (1 Кор 14:2). Павел добавлял, явно не собираясь хвастаться, что мог бы говорить языками больше всех коринфян вместе взятых, но предпочитает наставлять их удобопонятным образом, а не священной тарабарщиной: «В церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим… нежели десять тысяч слов языками» (1 Кор 14:18–19).

Зато Павел очень высоко ставил дар пророчества: «Пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание» (1 Кор 14:5). Ради порядка на богослужении Павел был полон решимости контролировать восторженные попытки говорить в Духе. Скажем, во время богослужения разрешалось говорить языками или пророчествовать максимум двумтрем людям (1 Кор 14:27–29). Как я однажды сказал на выступлении в Обществе друзей, богослужение в коринфской общине походило на квакерское собрание, которое оживлялось пениями и возгласами пятидесятнической службы.

Что касается внешнего поведения, Павловы языкохристиане не соблюдали обрядовые и пищевые установления Закона Моисеева. В частности, мужчины не делали обрезание (оно существенно снизило бы привлекательность христианства для язычников!). В ходу были лишь правила апостольского собора, которые запрещали вещи особо гнусные для иудеев и иудеохристиан. А именно, следовало воздерживаться от идоложертвенного, от мяса удавленных животных, от крови и некоторых видов секса (Деян 15:19–21; см. главу 3). В соответствии с решением апостольского собора Павел говорил, что остальные культовые установления Торы языкохристианам соблюдать необязательно.

Все же среди языкохристиан шли споры относительно мяса, принесенного в жертву языческим богам. (Его можно было купить на рынках.) Некоторые, усвоив иудейскую точку зрения, что богов других народов не существует, считали возможным есть любую пищу, хотя бы и посвященную «идолам». Павел советовал им следующее: «Все, что продается на мясном рынке, ешьте без всякого исследования, со спокойной совестью» (1 Кор 10:25). Другие не делали подобных выводов или считали, что языческие боги существуют и являются злом, а потому возмущались собратьями по вере, которые вкушали пищу со «стола бесов». Отсюда рекомендация Павла сильным: «Берегитесь, чтобы ваша свобода не послужила соблазном для немощных» (1 Кор 8: 1–10; 10:19–21, 26–29; ср. Рим 14:13–21).

Ни в одном из посланий Павла нет общего кодекса поведения для верующих. Однако в конце некоторых посланий есть списки нравственных правил, отражающих тогдашнюю иудейскую этику. Особенно детальный перечень мы находим в Послании к Римлянам (главы 12–15). Чего там только нет: не будьте о себе слишком высокого мнения. Живите во взаимной любви. Терпеливо переносите страдания. Будьте гостеприимны. Живите в мире друг с другом. Если ваш враг голоден, накормите его. Слушайтесь властей и платите налоги. Одним словом, любите ближнего как самих себя.

Коринфян Павел просил откладывать для нищих деньги в первый день каждой недели, день христианского собрания для «преломления хлеба» (1 Кор 16:2; ср. Деян 20:7; Дидахе 14:1; ср. также CD 14:12–16). В Послании к Галатам (5:19–23) он противопоставляет дела плоти (разврат, нечистоту, распущенность, идолопоклонство, колдовство, пьянство и т. д.) плодам Духа (любви, радости, миру, терпению, доброте, щедрости, самодисциплине и т. д.). Неоднократно мы видим призывы к миру и гармонии: мужьям – любить жен, женам – слушаться мужей, детям – чтить родителей, отцам – не раздражать сыновей, а рабам – уважать хозяев.

Помимо этих общих мест есть и конкретные заповеди, которые, по словам Павла, восходят к Иисусу. Вдобавок к установлению о вечери Господней (1 Кор 11:23) он упоминает еще две заповеди Господа. Получил он их, надо полагать, не лично от Иисуса, а из апостольского предания. Это абсолютный запрет на развод (1 Кор 7:10–11; без исключения в случае супружеской измены, как в Мф 5:32; 19:9) и дозволение проповедникам получать питание от церквей (1 Кор 9:14).

В дополнение к библейским заповедям и заповедям Господа, Павел давал еще и советы от себя. Например, он рекомендовал верующим не менять своего брачного статуса в эсхатологическую эпоху, но посвятить себя целиком вхождению в Царство Божье.

...

Павел был холостяком и предлагал верующим следовать своему примеру, но в отличие от ессейских аскетов, не делал безбрачие обязательным. Кому трудно жить одному, может жениться (1 Кор 7:8–9), хотя из-за катастрофических условий конца времен женатых ждет больше бед, чем неженатых (1 Кор 7:28). Павел даже следовал мягкой линии в следующем вопросе: допустим, один из супругов обратится в христианство, – если его неверующий партнер согласится жить вместе, расторгать брак не надо. Другое дело, если неверующий сам захочет уйти или будет делать супружескую жизнь невыносимой. Тогда христианин или христианка вправе вступить в новый брак (1 Кор 7:12–15). Эта норма и поныне входит в католический «Кодекс канонического права» (каноны 1143–1144).

Есть еще спорный случай «девственных супругов» (т. е. пар, которые избрали временное или постоянное сексуальное воздержание). Если муж чувствует, что не в силах больше сдерживаться, Павел разрешает (без энтузиазма) перейти к полным брачным отношениям: «Если страсти слишком сильны, пусть женится, как хочет. Греха в этом нет» (1 Кор 7:36–38). И наконец, так же нехотя, он дозволяет вдове выйти замуж за христианина, хотя и считает, что лучше для нее оставаться одной (1 Кор 7:40).

Поскольку первоначальная иудеохристианская церковь Палестины существовала на небольшой территории и была численно невелика, ее руководство состояло преимущественно из Петра с одиннадцатью апостолами, Иакова, брата Господня, и, видимо, других членов семьи Иисуса (1 Кор 9:5). Добавим сюда учеников, которых избрали лидеры: семь дьяконов, Иуда Варсава, Сила и Варнава (коллеги Павла), Иоанн Марк (племянник Варнавы, спутник Павла и Петра (1 Петр 5:13), и, видимо, автор древнейшего евангелия).

Если на Святой Земле апостолы могли руководить местными общинами, находившимися относительно недалеко от Иерусалима, широкий географический разброс Павловых общин в Сирии, Малой Азии, Греции и Италии не позволял Павлу лично следить на многими конгрегациями, основанными в ходе его миссионерских путешествий. Иногда он наведывался в эти общины или посылал в них товарищей (Тимофея, Тита, Силу), но быстро осознал, что без крепкой административной структуры новые церкви распадутся. Павловы неофиты, большей частью простые греки из низших классов (хотя имелись и состоятельные торговцы и ремесленники), были не готовы к религиозному самоуправлению. Поэтому Павел придумал для них особое административное устройство, основанное не на совете старейшин (как в иудейских синагогальных общинах Палестины и диаспоры), а на единичных блюстителях (епископах), которым помогали пресвитеры и работники милосердия, называемые дьяконами и дьякониссами. Ближайшую параллель этому языкохристианскому устройству мы находим у кумранитов, где во главе каждой общины стоял блюститель-священник. Не исключено даже, что кумранским примером Павел и вдохновлялся. По церковному преданию, два ближайших помощника Павла, полуеврей Тимофей (сын матери-еврейки и отца-язычника) и язычник Тит, были назначены епископами Эфеса и Крита.