– Не принести ли вам чего-нибудь поесть? – спросил я.

– Да, пожалуй, – сказал тот, кто помоложе, уже не так сухо. – Если можно, несколько крендельков. Только побыстрее.

Много времени у меня это не заняло, но когда я вернулся, повозка уже тронулась, набирая скорость. Я успел захватить талит и тфилин и, держа их в одной руке, а крендельки в другой, бросился вдогонку, крича им, чтобы они остановились. Но они, похоже, не слышали меня; я кинулся бежать что было сил, и они остановились, только когда я догнал повозку. Я сел к ним в повозку, и мы разговорились. Я узнал, что тот, кто постарше, – рав из Бердичева, а тот, кто помоложе, – твой отец, рабби Моше-Лейб из Сасова. После того как мы помолились в соседней деревне, я предложил им крендельки, и они сказали благословение и поели, и я ел вместе с ними. Затем они предложили отослать меня домой, но я упросил их разрешить мне проехать с ними еще немного. Так мы ехали вместе, и они говорили со мною, и я задавал вопросы, а они на них отвечали. Наша беседа все длилась и длилась, и повозка катилась, и я потерял счет времени. Когда, наконец, повозка остановилась, я осознал, что мы находимся в Лежайске, у дома рабби Элимелеха. «Вот мы и добрались до места, – сказал твой отец. – Здесь и пребывает твой истинный свет. И так я остался жить в Лежайске».

Искушение

Йосеф Ландау, рабби из Ясс, что в Румынии, отверг взятку, предложенную ему видным членом общины, с которым он находился в серьезном разладе, поскольку тот нарушил религиозный закон. Вскоре после этого он был в гостях у рабби из Апты и рассказал ему с довольным видом, как избежал искушения. Когда они прощались, цадик благословил его и высказал пожелание, чтобы его гость стал поистине честным и богобоязненным человеком. «Я счастлив получить благословение от моего учителя, – сказал рабби Йосеф Ландау, – о чем еще мог бы я мечтать! Но почему учитель высказал именно такое пожелание и именно в такой момент?»

Рабби из Апты ответил: «Ибо сказано: “И у Тебя, Господь, милосердие, ибо Ты воздаешь каждому по делам его”[49]. Толкователи этих стихов спрашивают себя снова и снова, почему уплата наемному работнику его заработка именуется “милостью”. Но суть дела состоит в том, что Господь воздает каждому по делам его, когда он вводит человека в искушение, соответствующее его внутренним свойствам: малому человеку и искушение малое, а достойному – и искушение великое. И то, что ты подвергся лишь столь малому искушению, свидетельствует о том, что ты еще не достиг высших ступеней совершенства. Потому я и благословляю тебя таким образом, дабы ты достиг высшей ступени и оказался достойным подвергнуться более серьезному искушению».

В аду

Рабби из Апты так молил Господа: «Господь, Бог наш, царь вселенной, мне известно, что я не обладаю добродетелями и достоинствами, за которые после моей смерти Ты сможешь взять меня в рай, среди праведников. Но если ты намерен послать меня в ад, среди грешников, то, пожалуйста, не забывай, что мне среди них не ужиться. И потому я молю тебя, забери всех грешных из ада, прежде чем ты сможешь послать меня туда».

Решающий момент

Однажды уважаемая женщина пришла к рабби из Апты за советом. Но, едва завидев ее, рабби воскликнул: «Прелюбодейка! Ты лишь недавно согрешила, и у тебя хватает дерзости войти в безгрешный дом!» И женщина ответила ему от всего сердца: «Господь наш, царь вселенной, с терпением относится к грешникам. Он не понуждает их немедля отдавать свои долги и не раскрывает их секреты каждому встречному, а иначе они бы не осмеливались обращаться к Нему. И Он не отворачивает Своего лица от них. А вот рабби из Апты сидит тут в своем кресле и не противится искушению немедля раскрыть все то, что и сам Создатель считает нужным скрывать». С того самого момента рабби из Апты имел обыкновение говаривать: «Никто еще не мог так устыдить меня – и ведь это женщина!»

Гордецы и скромники

Однажды рабби из Апты приехал в некий город, и два человека спорили между собой за честь принять его в своем доме. Оба дома были одинаково просторными и удобными, и в обоих домах все правила еврейской жизни соблюдались с благочестивой строгостью. Но у хозяина одного из домов была плохая репутация, поскольку за ним числилось немало любовных связей и прочих прегрешений; он сознавал свои слабости и невысоко ценил себя. Что касается хозяина другого дома, то никто в общине не смог бы упрекнуть его и в самых незначительных нарушениях моральных норм. С гордо поднятой головой он ходил по городу, уверенный в своей безупречной репутации.

Рабби, однако, выбрал дом человека с дурной репутацией. А когда его спросили о причинах такого выбора, он ответил: «Господь говорит о гордецах: “Мне с ними не ужиться в одном мире”[50]. И если сам Господь, да будет Он благословен, не может ужиться с гордецами, то разве я смогу? Кроме того, мы читаем в Торе: “…у них, среди их нечистоты”[51]. Так что если сам Господь находит там приют, так почему бы и мне не поступить так же?»

Золотые весы

Рабби Нафтали, ученик рабби из Апты, который стал впоследствии рабби из Ропшиц, попросил своего соученика разузнать, что думает о нем учитель. На протяжении полугода тот всячески старался выпытать хотя бы что-нибудь о Нафтали, но рабби не говорил ни слова – ни дурного, ни хорошего. Наконец соученик сказал Нафтали: «Видишь ли, похоже, что у нашего учителя во рту золотые весы. Он никогда не судит ни о ком из опасения, что может ошибиться в своих суждениях. Разве он не запретил нам судить даже о тех, кто известен своей греховностью? Ибо если кто-либо окажется несправедливым по отношению к ним, то это будет несправедливость и по отношению к Богу».

Небылицы

Рабби из Апты любил рассказывать небылицы. Конечно, эти истории можно было называть бессмысленными преувеличениями, и все же не только его ученики, но и другие люди находили в них смысл и считали их поучительными.

Однажды он гостил у рабби Баруха из Меджибожа, внука Баал Шема, и только было собрался приступить к рассказу, как рабби Барух попросил его пойти с ним вместе к колодцу, который назывался Источник Баал Шема. Когда они пришли к колодцу, рабби из Апты начал свой рассказ, а рабби Барух стоял, опершись на свою трость, и внимательно слушал. Один из рассказов был о свадьбе сына рабби из Апты: «Листы теста, раскатанного для лапши, были такими большими, что висели на плетнях и даже свисали с крыши!»

Меджибожские хасиды, обступившие их, внимательно следили за своим рабби, не спуская глаз с его губ и готовые расхохотаться, едва только на его губах появится улыбка, но рабби Борух слушал рассказ внимательно и серьезно. Позже, когда рабби из Апты отправился домой, рабби Борух заметил: «До чего же он красноречив!»

Другой раз, когда рабби из Апты отправился в Бердичев навестить рабби Леви-Ицхака, люди валом валили, чтобы увидеть такого гостя. Едва отведав сладкой наливки и печенья, рабби из Апты принялся расхаживать по комнате, рассказывая свои истории. Он рассказал, как в бытность его равом в Яссах там решили построить большой мост прямо перед его домом и для того навезли целые горы бревен и досок… Среди слушателей был торговец, частенько ездивший в Яссы по своим торговым делам, и он с энтузиазмом принялся поддакивать: «Да, да, рабби, так оно все и было!» Рабби из Апты с удивлением повернулся к нему и спросил: «Да ты-то откуда об этом знаешь?»