пока тот упадет, Илья развернулся, встал на одно колено и снова дал очередь… Третий готов!

В этот момент в лагере кто-то выхватил из костра горящую палку и сунул ею в лицо одному из грабителей. Раздался вопль, потом выстрел, крики… Началась драка, беженцы стали бить двоих бандитов. Бахнул обрез и женщина, пытавшаяся отнять рюкзак у грабителя, упала замертво. Сцена эта настолько захватила Илью, что он, позабыл об опасности нарваться на выстрел, встал и, подобно бездумной машине пошёл в лагерь, прямиком на стрелявшего…

Выйдя на освещенную кострами поляну, Илья подошёл к грабителю на расстояние вытянутой руки и выстрелил в упор, точно в голову, одиночным. ТАХ! – скупо треснул автомат. Пуля прошла сквозь череп и улетела в темноту. Бандит упал.

Лишь один из семерых налетчиков тогда ушёл живым. Сбежал. То был четвертый из «оцепления». Четверых застрелил Илья; ещё двоих забили сами беженцы – близкие погибших от рук грабителей. В тот вечер группа беженцев из двадцати семи человек потеряла пятерых, ещё двое умерли на следующий день.

Илья тогда присоединился к группе, но уже через несколько дней покинул её, так как начинало холодать, и нужно было искать укрытие. Да и бесцельное блуждание по дорогам становилось всё опаснее. Вместе с ним группу покинула и Татьяна.

Минуту они стояли молча. Обняв её, уткнувшись носом в чисто вымытые простым хозяйственным мылом волосы, вдыхая знакомый запах, Илья чувствовал, как по всему его телу разливается умиротворение и желание близости. Он дома. Здесь, в этой перестроенной котельной с тёплыми уютными каморками. Он дома. Там, снаружи, за стенами их маленькой крепости, раскинулся ледяной тартар; грязное, пропитанное сажей небо, собаки, жрущие людей, волки и медведи, жрущие людей, люди, жрущие людей… там – концентрированное зло, сотворённое людьми, ужас, воплощенный в реальности руками человека.., а здесь – покой и безопасность, здесь – любимая женщина, ради которой не страшно пройти через холодный ад.

– Люблю тебя, – тихо произнёс Илья и, ослабив объятия, немного отпрянул, заглянул в серые глаза. – И всегда буду возвращаться к тебе, чего бы мне это не стоило.

Лицо женщины, обожженное маленьким солнцем, что почти год назад на миг загорелось над её и его родным городом, тронула сдержанная улыбка – улыбка-вера, улыбка-согласие, улыбка-обещание.

– Пойдём, – сказала она, потянув его за руку к деревянной лестнице, поднимающейся к балкону второго яруса. – Я хочу тебя, мой милый Лис.

У них было принято есть всем вместе, за одним общим столом и из общего котла. Как ещё в самом начале выразилась Марина: «никаких заначек и харчеваний по норам!». На обед и ужин собирались все, кроме очередного дежурного, который следил за котлом и за входом; завтрак – дело добровольное. Ели молча, потом за чаем обсуждали дела общины, решая спорные вопросы простым открытым голосованием.

– Ну, что, рассказывайте! Далеко ходили? – отхлебнув крепкого чаю из жёлтой эмалированной кружки, начал общий разговор Николаич, когда с ужином было покончено.

– Километров двадцать-двадцать пять, – ответил Илья.

– Хорошо сходили… – заметила Марина, кивнув в сторону кухонного стола, где были разложены пакеты с макаронами и крупами, пачки с чаем, банки с кофе и увесистый – на 5 килограмм – мешок сахара. Освежеванных собаку, зайца и котов уже положили в «холодильник» – специальный железный ящик на крыше.

– Обожди, Марин, – перебил её Николаич, – это вы в какую сторону ходили? На Краснодар?

– Угу… – с хитрым видом покивал Илья и переглянулся с Антоном. Тот лишь усмехнулся.

Марина тотчас заметила сговор:

– Хорош тянуть кота за яйца! Давай, рассказывай, лисья морда!

– Да, Илья, не тяни! – затребовали остальные. – Рассказывай уже!

– Что вы там нашли? – поинтересовался Степан с видом, будто ему это совсем не интересно. Но все в общине знали, что это не так: просто такой он, Степан, неэмоциональный.

– Расскажите уже, ребята, правда ведь интересно, где это вы столько всего нашли?.. – добавила подруга Степана Ольга, худенькая большеглазая девушка девятнадцати лет, без бровей и ресниц, и вообще без единого волоска на маленькой округлой голове.

Вопросы большей частью сыпались на Илью, потому, что именно его, Илью Лисова, прозванного «Лисом», община считала своим негласным лидером, хотя сам он ни на какое лидерство никогда не претендовал и лично таковым считал Николаича и отчасти Марину. Тот же Антон, хоть и был на два года старше Ильи и сильно покрепче телосложением, никогда не оспаривал положения друга, будучи и сам ему кое-чем обязан. Все знали историю семьи Мельниковых, как и историю Степана с Иваном. Да и историю Татьяны тоже знали.

– Заначку нашли, – сдался, наконец, Илья. – Вернее, склад целый. Это… – он кивнул на их с Антоном добычу, – так, мелочи, на пробу… – Сказав это, он кивнул товарищу: мол, давай, ты рассказывай, а сам потянулся к чайнику и долил чаю Татьяне.

– В общем, мы на посёлок один «элитный» набрели, – продолжил Антон. – Пустой. Живых там нет. Стали дома обыскивать… и вот в один коттедж зашли, осмотрелись, а там… – он выдержал нарочитую паузу, повысив градус общего внимания, – …в общем, маньяк-параноик какой-то видать там жил!

– Пап, а кто такие «маньяки-параноики»? – спросила Машенька, до того тихо сидевшая между ним и Настей.

– Это, дочь, такие военизированные дяди были раньше. Их ещё «выживальщиками» называли, – назидательно объяснил Антон.

– А кто такие «выживальщики»? – тотчас последовал новый вопрос.

– Это те, кто потом стали бандитами, – тихо ответила за Антона Настя и прижала к себе дочку. – Сиди тихо и слушай.

– В общем, – продолжил Антон, – домишка тот сразу навел на подозрения. Такой, «милитари стайл»… Оружия, конечно, не было, но по стенам фотки вооруженных экипированных людей… горки, парки, берцы, разгрузки, штаны всякие тактические… Много фильмов и книг постапокалиптических… В общем, мы решили получше поискать в доме том. На чердаке посмотрели, в подвале, в гараже… Вроде ничего. На первый взгляд. А потом Лис предложил в подвал вернуться. Ему показалось, что подвал подозрительно маловат…

– Потайная дверь? – сразу предположил Николаич.

– Она самая! – подтвердил Антон. – А за дверью той здоровенная такая комната, полная всяких ништяков!

– Хм… И как много?

– Если рюкзаками вдвоем носить, то придётся раз сорок туда-сюда сходить, – сказал Илья.

Николаич присвистнул. Немного помолчал и сказал:

– Если мы со Степаном с вами ходить будем, то это считай уже не сорок, а двадцать… На месяц точно…

– Нет, – сказал Илья. – Если постоянно туда-сюда ходить, кто-нибудь обязательно заметит наше паломничество и выгребет всё там. Надо разом всё забирать.

– Как? – поскрёб пальцами колючий подбородок Николаич. – На чём? Сугробы такие, что ни один трактор не пройдет…