Вальтер Шелленберг с гордостью писал после войны, что в сорок первом немецкой разведке удалось обмануть советских разведчиков, поэтому и начало войны застало Москву врасплох. На самом деле советская разведка предупреждала Сталина о концентрации вермахта вдоль западной границы. Дело было не в отсутствии информации, а в неумении ее интерпретировать и в нежелании Сталина посмотреть правде в глаза.

Такой же болезнью страдало и немецкое высшее командование. Начальник разведывательного отдела штаба сухопутных войск Райнхард Гелен в 1943 году получил информацию, из которой следовало, что советское командование знает о готовящемся наступлении немцев под Курском. Гелен доложил своему начальству, что проведение операции «Цитадель» станет непоправимой ошибкой — русские готовы к контрудару. Тем не менее наступление началось, и после отчаянных танковых сражений немцы потерпели полное поражение.

Немецкая разведка не могла похвастаться особыми успехами и в предвоенные годы, и в годы войны. На Восточном фронте ни начальник абвера адмирал Канарис, ни бригаде-фюрер Шелленберг, ни генерал Гелен не добились никаких успехов.

18 апреля 1944 года нарком внутренних дел Берия и нарком госбезопасности Меркулов сообщили Сталину:

«Дешифровально-разведывательной службой НКВД — НКГБ СССР с осени нерегулярно, а с весны 1942 года систематически фиксировался шифровальный обмен на немецких линиях связи София — Будапешт, София — Вена и др. Пеленгацией местонахождение радиопередатчика было установлено, что он находится в предместье гор. София в Болгарии.

По смыслу перехваченной и дешифрованной переписки организационного характера было установлено, что она исходит от германского военно-воздушного атташата в Болгарии… Содержание телеграмм касалось главным образом передвижения войск Красной Армии. Было предпринято специальное изучение этих материалов с целью установления, во-первых, их соответствия действительности и, во-вторых, каналов, по которым эти сведения могли проникать в Софию».

Берия и Меркулов с удовольствием констатировали, что подавляющее большинство сведений не соответствует действительности и является вымыслом. В телеграммах указывались воинские части, вовсе не существующие в Красной армии. Что касается точных данных, то они, по мнению чекистов, «могли быть установлены немцами путем авиаразведки, перехвата радиотелеграфных и радиотелефонных линий низовой армейской связи и допроса военнопленных».

Отсутствие агентуры на территории Советского Союза немцы пытались компенсировать путем заброски парашютистов, но безуспешно. Немцы в массовом порядке забрасывали в советский тыл бывших военнопленных, которые, чтобы спастись от неминуемой смерти в концлагере, соглашались работать на немецкую разведку. Абсолютное большинство сразу же сдавались органам НКВД.

Вальтер Шелленберг утверждал, что у него были источники в штабе маршала Рокоссовского. Или Шелленберг это придумал, чтобы придать себе весу, или это была подстава. Немецких агентов в штабе Рокоссовского не было.

Львиную долю информации немецкое командование получало от боевых частей, которые сообщали, что происходит за линией фронта и брали пленных. Исключительно полезной была авиаразведка. Кое-что давало прослушивание радиопереговоров советских войск в прифронтовой полосе, потому что советские офицеры пренебрегали правилами безопасности — не пользовались кодами, а называли все своими именами.

Человек, который внес огромный вклад в победу союзников, — это немец Ханс Тило Шмидт, работавший на французскую разведку. Еще в тридцатых годах он передал французам важную информацию о разработке в Германии шифровальной машины «Энигма». В 1938 году польский инженер, который участвовал в установке «Энигмы», восстановил конструкцию шифровальной машины. А после поражения Польши осенью 1939 года «Энигму» тайно переправили в Англию. Всю войну англичане читали секретные телеграммы немецкого командования.

Англичане старались не дать немцам понять, что их шифротелеграммы читаются врагом. Прежде чем использовать перехваченную информацию, они думали, как обосновать свою осведомленность. Утверждают, что англичане заранее перехватили сообщение о намерении немцев уничтожить Ковентри, но не стали спасать город. По тем же причинам англичане передавали Сталину только малую часть перехватываемой ими информации. Но в Москве не печалились по этому поводу. Один из советских агентов, Джон Кэрнкрос, работал в британском центре дешифровки секретных немецких телеграмм.

Всю войну советская разведка продолжала давать ценную информацию: выведывали ее не у врага, а у союзников. В годы войны поток информации от советских агентов в Англии был настолько велик, что резидентура не успевала ее обрабатывать. Секретные документы приносили буквально чемоданами.

20 июля 1941 года НКВД и НКГБ объединили. Разведка под руководством Фитина стала первым управлением НКВД. Но ее численность серьезно сократилась. В годы войны непосредственно против нацистской Германии работало другое управление, четвертое, созданное «для специальной работы в тылу противника на временно оккупированной территории». Им руководил Павел Судоплатов.

Он получил возможность набрать тех людей, которых считал способными к диверсионной работе. Он вытащил из-за решетки бывшего руководителя спецгруппы особого назначения при наркоме внутренних дел Якова Серебрянского. В ноябре 1938 года Серебрянского отозвали из Франции в Москву, арестовали и обвинили в работе на британскую и французскую разведку. Допрашивал его будущий министр госбезопасности Виктор Абакумов. Серебрянского избивали. В июле 1941 года его приговорили к смертной казни, но не успели привести приговор в исполнение. В августе его амнистировали, вернули партбилет и награды. Полковник Серебрянский работал с Судоплатовым до конца войны. В 1946 году, когда генерал-полковник Абакумов стал министром госбезопасности, Серебрянский покинул Лубянку.

На его несчастье, после смерти Сталина генерал Судоплатов вспомнил старого соратника и вернул его в кадры. Вслед за арестом Берии, в октябре 1953 года, его арестовали как пособника Берии. Это был последний арест. Серебрянский умер в Бутырской тюрьме в марте 1956 года на допросе…

А Павлу Фитину тогда осталась дальняя разведка. В августе 1941 года в его подчинении было двести сорок восемь человек, в мае 1942 года — сто тридцать пять, в мае 1943 года — сто девяносто семь.

В годы войны в составе разведки сформировали отдел по взаимодействию с английской и американской разведками. В качестве представителя британского Управления специальных операций, которое вело разведывательно-диверсионную работу против немцев, в Москву приехал известный разведчик Джордж Хилл. В первые годы войны с помощью английской авиации на территорию оккупированной немцами Европы были переброшены двадцать советских агентов-парашютистов.

8 декабря 1942 года военная миссия Великобритании в Москве информировала Наркомат обороны о том, что в Северной Африке (Тунис) немцы использовали новый танк Т-6 «Тигр». 3 мая 1943 года британская военная миссия сообщила Наркомату обороны о том, что немецкое командование готовит большое наступление в районе Курской дуги. Эту информацию немедлено передали начальнику Генштаба маршалу Василевскому.