Джейн отвела взгляд от красочных рекламных призывов и задумалась, когда именно примирилась с тем, что вряд ли испытает радость материнства. Ей не хотелось воспитывать детей в напряженной атмосфере постоянной резкой смены настроений мужа.

Джейн перешла дорогу и направилась к остановке, где собралась длинная очередь пассажиров, ожидавших автобуса в Баттерси.

Прохожие торопились к родным и близким: кто к жене, любовно приготовившей ужин; кто к сыну или дочери, прочесть сказку на ночь; кто к другу или подруге, успеть на последний сеанс в кинотеатре или на кружку пива в пабе; влюбленные пары спешили украдкой обменяться поцелуями или провести страстную ночь в гостинице… Джейн завидовала тем, кого ждала встреча с любимыми людьми в конце пути.

У нее остались только воспоминания, но демон, овладевший ее мужем, грозил уничтожить и их.

Джон всегда любил свою жену, с того самого дня, когда они впервые обменялись смущенными улыбками в Национальной галерее, у картины Веласкеса «Венера с зеркалом». Джейн, пораженная контрастом алого бархатного занавеса и бледной, гладкой кожи, удивленно воскликнула, обращаясь к незнакомцу, стоящему рядом:

– Ах, она такая непринужденная, она так уверена в себе!

Мужчина задумчиво склонил голову и внимательно посмотрел на изображение обнаженной богини.

– Как вы думаете, почему?

От неожиданности Джейн замялась: она ожидала шутливого замечания, а не глубокого философского вопроса.

– Наверное, от удовлетворения. Моя золовка утверждает, что полностью прониклась уверенностью в себе в тот день, когда родила первенца, – помолчав, ответила она. – Вот и здесь, Венера гордится и наслаждается наготой, зная, что исполнила свое высшее предназначение – произвела на свет сына, Купидона.

Джон – тогда она еще не знала, как его зовут – кивнул и взглянул на нее.

– По-вашему, все женщины хотят детей? Даже богини?

– Не знаю… – Она пожала плечами. – Наверное.

Он снова задумчиво уставился на картину, и Джейн украдкой посмотрела на собеседника: симпатичный, среднего роста, широкоплечий, но худощавый. Короткая аккуратная стрижка, волосы слегка набриолинены и зачесаны на пробор. Незнакомец повернулся к Джейн и окинул ее внимательным взглядом серых глаз.

– Вы здесь часто бываете? – спросил он.

– Стараюсь почаще. Я люблю музеи, дважды в год прихожу.

– Она прекрасна, – сказал он, разглядывая Венеру. – Так и хочется к ней прикоснуться.

– Она любит и любима, – заметила Джейн.

– А у вас дети есть?

– Нет, – улыбнулась она. – Для этого надо сначала встретить подходящего человека…

– Считайте, что это случилось, – заявил он. – Меня зовут Джон Каннель.

Она расхохоталась.

– Очень по-французски звучит.

– Вы правы.

Она протянула ему руку и представилась:

– Джейн Эплин.

– Миссис Эплин? – уточнил он с улыбкой.

– Mademoiselle, – шутливо поправила она.

– В таком случае, Джейн… Вы не возражаете, если я буду называть вас Джейн?

Она покачала головой.

– Итак, Джейн, теперь, когда с формальностями покончено, позвольте мне пригласить вас в «Риц»… на чашку чая.

Их дружба быстро переросла во влюбленность. Джон покорил Джейн своей заботливостью и вниманием, щедростью и необыкновенным чувством юмора. Он встречал ее после работы – Джейн была модельером в одном из лондонских домов моделей – и водил в театр, на ужин или в кино. Позже выяснилось, что Джон, выходец из семьи торговцев бакалейными товарами, сражался в рядах Восьмой британской армии в кровопролитной битве за Рим.

– Тебя ранило? – спросила Джейн, заметив, что Джон прихрамывает. – Ты никогда об этом не говоришь.

– Мне больше нравится говорить о нас, – ответил он.

Джейн с запозданием сообразила, что с самой первой встречи он уклонялся от разговоров о войне. Теперь, когда они познакомились поближе, она решила вызвать его на откровенность.

– Знаешь, по-моему, опыт прошлого очень важен. Я до сих пор о тебе почти ничего не знаю, а тебе все известно обо мне. Ты доблестно сражался на фронте, защищал родину…

– Я не хочу говорить о войне, – заявил Джон. – Мне слишком больно…

– Понимаю. Но если бы ты…

– Не лезь! – раздраженно воскликнул он и тут же испуганно схватил ее за руку.

На них удивленно глазели посетители ресторана при магазине «Фортнум и Мейсон», привлеченные неожиданно громким выкриком.

– Прости, любимая, – повинился Джон. – Мои друзья погибли в боях, я забываю о приличиях.

Этот случай должен был насторожить Джейн, но она, уже сраженная стрелой Купидона, не обратила внимания и умерила любопытство.

Свадьбу сыграли в сентябре. Невесте сшили платье из дамаста, по придуманному ей фасону. Букет из бледно-розовых роз и орхидей сохранили; теперь, четыре года спустя, он высох, утратил свои нежные краски. Так же постепенно поблекла и семейная жизнь Джейн.

До недавнего времени Джон умело скрывал притаившееся в нем зло, ядовитую субстанцию, отравлявшую ему существование, но в последние недели отказался выходить из дома и даже вставать с постели. Врачи утверждали, что это приступ меланхолии, до тех пор, пока один из профессоров, срочно вызванных к постели больного, не определил недуг как клиническую депрессию. Он пригласил для беседы Джейн и Питера, старшего брата Джона, и объяснил им, что депрессия носит маниакальный характер и что вызвана она, скорее всего, пребыванием на фронте.

– Когда мы познакомились, он был общительным и бойким на язык, умел радоваться жизни, – сказала Джейн врачу.

– Да, именно с таким поведением мы чаще всего сталкиваемся, – печально кивнул профессор Картер. – Недуг тем и примечателен, что позволяет больному некоторое время казаться вполне нормальным, а затем, неожиданно, заставляет его действовать с маниакальным упорством, совершать нелепые или необъяснимые поступки. У него могут появиться суицидальные намерения…

– У моего мужа? – сконфуженно прошептала Джейн. – Прошу вас, объясните конкретно, что с ним происходит. – Она не могла поверить, что Джон страдает заболеванием, симптомы которого давно известны медикам. От расстройства она начала задыхаться. Питер ласково пожал ей руку и отвел к окну.

Чуть позже, когда Джейн пришла в себя, профессор Картер продолжил:

– У Джона мания проявляется в легкой форме. Когда он ненадолго избавляется от призраков прошлого, от мучительных переживаний, он ведет себя свободно и легко, ищет общения. Как долго вы женаты?

– Четыре года, – смущенно потупившись, ответила Джейн.

– Скажите, а вы заметили еще какие-нибудь симптомы, кроме нежелания выходить из дома? У Джона тревожный сон?