— Не преступление, нет, но должны ведь быть какие-то этические нормы. Какие-то правила в уставе университета, которые запрещают такие дела. — Брайан запыхался, в его голосе чувствовалась усталость и отчаяние. — Я обзвонил всех. Попытался выяснить, как можно… можно остановить эту херню. В информационной службе мне порекомендовали связаться с ректором, ну… я так и сделал.

— Нет, — произнесла Мэри. Позже она сама не могла понять, зачем так сказала.

— Я выложил ему все: про Полли, детектива и про вранье, которое нам скармливал Турман. Мне показалось… он заволновался. Сказал, что сам разберется. Еще посоветовал не встречаться с Уильямсом, если он позовет к себе в кабинет, а если увижу профессора на улице, посоветовал пройти мимо. Орман говорил так, как будто в прошлом их с Уильямсом что-то связывало. Он вроде даже не удивился моим словам.

Мэри рассказала Брайану о случае с плагиатом. Рассказала обо всем, что знала: о записке на столе Уильямса и встрече с Троем Хардингсом, о странном ночном звонке из службы безопасности, даже о том, с каким упорством профессор не выпускал ее из аудитории. Пока говорила, Мэри слышала быстрое затрудненное дыхание Брайана на другом конце провода.

— Если ты видела записку о Полли, и этот парень, его ассистент…

— Трой.

— Если ты видела записку о Полли, значит…

— Это правда. Я поискала в базе данных EBSCO и нашла старую статью о ней. Автор… У меня где-то есть распечатка. Вот. Статья написана человеком по имени Николас Бурдуа. Август восемьдесят шестого.

— Господи, Мэри, — сказал Брайан. — Зачем это Уильямсу?

— Честно говоря, я еще не думала об этом, — ответила она. На самом деле Мэри всерьез размышляла над статьей Бурдуа с тех пор, как нашла ее. Имел ли Уильямс какое-то отношение к исчезновению Дианны Уорд? Мэри неожиданно поймала себя на том, что думает об ужасной силе Уильямса, которой он давил на нее.

«Останься».

— Интересно, — сказал Брайан, возвращая Мэри в реальность, — почему он все еще в Винчестере? Мэри, тебе не кажется, что с ним что-то не так?

Мэри промолчала. Она почему-то думала о Дэннисе, о том, как два года назад на День благодарения тот поехал вместе с ней в Кентукки. В первую ночь отец пришел к ней, когда она смотрела телевизор одна. «Мэри, тебе не кажется, что с ним что-то не так?» — спросил тогда отец. Когда она отвернулась, чтобы он не заметил ее слез. Отец мягко извинился. Спустя месяц Дэннис был уже с Саванной Клепперс.

— Я хочу сказать, он таинственный, — продолжал Брайан. — Его речь, поведение. Есть в нем что-то неестественное, Мэри. Наигранное. Я точно знаю. Видел такое раньше. Мой брат…

— Что? — спросила Мэри. Нечто сдерживало Брайана, некая внутренняя граница, которую он боялся переступить.

— Мой брат был актером. В основном играл Шекспира. В небольшом местном театре в долине Гудзона. У него классно получалось. Едва он получил роль в рекламном ролике, как взял и застрелился.

Несколько минут оба молчали. Тишина нарушилась, лишь когда во дворе перед Браун-Холлом раздался радостный девичий крик. Наступил вечер пятницы, и Мэри вдруг захотелось оказаться дома, в Кентукки. Чувство нахлынуло так быстро, что она с трудом сумела подавить его. «Впервые меня интересует нечто большее, — думала Мэри, — нечто большее, чем я сама».

— Так или иначе, я не собираюсь возвращаться на этот курс, — сказал Брайан.

— Ты не вернешься?

— Черта с два. У меня от него мурашки по коже. Я решился в тот момент, когда доблестный «детектив» толкал речь. Пусть другие морочатся. Мне хватит и «неуда». В конце концов, Полли — это всего лишь игра, массовое надувательство.

Всего лишь игра, сказал он. Да, конечно. Разве всех не предупредили с самого начала? В первый же день Уильямс признал, что это логическая головоломка, разработанная ради того, чтобы научить их мыслить рационально. Что изменилось? Выдуманный полицейский, вымышленная история? Еще один рассказ о пропавшей девушке? Возможно, в жизни оказалось слишком много обмана, и теперь обычная реальность пугала их. Мэри подумала о Квинне из «Стеклянного города». Тайна стала его жизнью, превратилась в нечто не менее осязаемое, чем красный блокнот, который он держал на коленях и куда вносил безумные записи. Непрерывно, запутанно, эти записи появлялись в блокноте, пока не превратились в повесть о его одержимости и падении.

— Брайан, — прошептала Мэри. Он не отреагировал, и она повторила громче.

— Да, я все еще здесь.

— Я думаю, что Уильямс и есть… — Мэри закрыла глаза, пытаясь подыскать нужное слово.

— Я знаю, о чем ты, — сказал Брайан.

В воскресенье Мэри появилась в доме профессора рано. Ночь выдалась теплая, и она пошла пешком через Большой луг, что напротив библиотеки Ормана, и срезала в сторону Прайд-стрит. Оставалось пройти всего один квартал. Много раз, прогуливаясь по территории университета, Мэри проходила мимо его дома. Непритязательное жилище, ничего особенного, только темный кирпич и посыпанный гравием подъезд с припаркованным пикапом. Пес на заднем дворе, с лаем бегающий вдоль бельевой веревки. Все выглядело заурядным, даже старомодным — Мэри ожидала увидеть нечто совсем другое.

Дэннис позвонил и попросил встретиться с ним на месте. Он сказал, что переговорил с Уильямсом и что на вечеринке будут сюрпризы. Мэри решила, что это станет дополнительным поощрением, своего рода помощью остальным учащимся группы. Как рассказал Дэннис, профессор беспокоился, что никто не придет, и потому решил устроить захватывающий вечер, посвященный Полли.

О да, Мэри боролась с желанием. Сопротивлялась изо всех сил. Она думала о Брайане Хаусе, о том, каким обезумевшим он казался по телефону, и о том, как он произнес слово «опасно». Шагая в тот вечер через луг, Мэри не сомневалась, что Брайан прав, а она — нет. Мэри походила на девчонку из ужастика, которая открывала дверь заброшенного дома. Точь-в-точь как та девчонка. Тем не менее она шла на вечеринку, утопая каблуками во влажной траве, а над ее головой шумела и опадала листва.

Дэннис встретил Мэри у двери и взял ее куртку. Один этот жест подсказал ей, что Дэннис уже успел переговорить с Уильямсом. Как еще можно было объяснить его непринужденность в доме профессора? Факт налицо. Дэннис отнес одежду в глубь дома, в какую-то темную спальню. Вокруг несколько человек болтали, потягивая пиво из пластиковых стаканов. Нескольких Мэри узнала по учебе, другие были ей незнакомы. С одной из девушек из ее группы разговаривал Трой и, заметив Мэри, кивнул. В ответ она махнула рукой. На кухне, прислонившись к бару и потягивая вино, стояла женщина постарше. Жена Уильямса, догадалась Мэри. С пронзительным визгом по комнате пробежал маленький мальчик лет пяти, шапка волос соломенного цвета подпрыгивала на его голове, будто шлем.

Снаружи, во внутреннем дворике, Мэри заметила Уильямса. Он с кем-то беседовал и курил. Оба смеялись, задрав голову, как ни в чем не бывало.