– Имейте в виду, – напутствовал нас Яков Михайлович, – никто об этом поручении не должен знать. Никому ничего не рассказывайте, действуйте только вдвоем и в курсе дела держите меня.

Задача стояла перед нами не из легких. Правда, под Москвой было немало заброшенных особняков, роскошных дач, просторных дворцов, но мы знали, что во дворец Ильич не поедет. Надо было найти удобный, по возможности хорошо сохранившийся, но не слишком роскошный дом.

Объездив пригороды и дачные места и осмотрев ряд особняков, мы остановились на имении бывшего московского градоначальника Рейнбота в Горках. Дом там был в полном порядке, хотя и несколько запущен. Поблизости от дома стоял небольшой флигелек.

Результаты поисков доложили Якову Михайловичу. Он одобрил наш выбор и велел подготовить Горки к переезду Ильича. Снова подчеркнул, что все нужно сохранять в строгой тайне, чтобы никто лишний не знал о будущем местопребывании Ильича.

Отправились мы с председателем губисполкома в Горки, просидели там несколько дней и все, как сумели, привели в порядок: вытащили из дома весь хлам и мусор, вычистили и вымыли полы, стены, окна, выколотили мебель. Когда все было готово, вернулись в Москву.

Я отправил в Горки постельное белье и посуду, заодно забросил и бочку нефти для топки – по ночам становилось уже прохладно, да и готовить на чем-то было надо.

Дзержинский выделил для охраны Горок десять чекистов, подчинив их мне. Я отвез их на место и поселил во флигеле, где ранее жил управляющий, а на следующий день перевез в Горки Владимира Ильича и Надежду Константиновну. Было это числа 24–25 сентября 1918 года.

* * *

Как только привез я Владимира Ильича в Горки, он первым делом обошел весь дом, все осмотрел. В одной из комнат Владимир Ильич обратил внимание на запертую дверь.

– А там что? – спросил он.

Я объяснил, что эта дверь ведет на балкон.

– Почему же она заперта? – поинтересовался Владимир Ильич. – Ключей нет?

– Да нет, Владимир Ильич, – сказал я. – Ключи есть. Просто дверь разбухла, не отворяется. Надо столяра позвать.

Для убедительности я подергал за ручку двери.

– Ну-ка, ну-ка, – загорелся Владимир Ильич, – позвольте-ка я попробую.

У Владимира Ильича раненая рука еще висела на перевязи, но он уперся ногой в косяк, здоровой рукой дернул за ручку, дернул еще раз, и дверь распахнулась.

– Ну вот видите, – обрадовался Владимир Ильич. – И никакого столяра не надо. Незачем людей беспокоить.

Все три недели, что прожил Ильич в Горках, я ежедневно, а то раза по два, по три в сутки, ездил туда: проверял охрану, заодно возил Владимиру Ильичу почту, газеты.

Однажды второпях я забыл захватить газеты и явился к Ильичу с пустыми руками. Ильич ужасно рассердился:

– Не привезли газет, забыли? Да вы понимаете, что значит оставить меня без газет?! Если еще раз такое случится – пеняйте на себя.

Каждый раз, прежде чем ехать в Горки, я заходил к Якову Михайловичу. Он обычно поручал мне передать Ильичу что-либо устно или писал ему коротенькие записки, которые я и отвозил. Иногда пересылал те или иные документы, материалы, Как-то в начале октября я уехал, не доложившись Якову Михайловичу, а ему как раз нужно было что-то срочно сообщить Ильичу, и пришлось отправлять специального человека. Посыльный приехал, когда я был еще в Горках, и Ильич, укоризненно взглянув на меня, показал мне записку Якова Михайловича, начинавшуюся словами: «К сожалению, Мальков уехал, не поставив меня в известность…»

Ну, подумал я, будет же мне на орехи, когда вернусь, и не ошибся!

Неоднократно Яков Михайлович и сам ездил в Горки. Однажды я сопровождал его, обычно же он ездил один, без меня. Задерживался он в Горках по часу, по полтора, не больше, оберегая покои Ильича. Один раз я возил к Ильичу Сталина, вернувшегося из-под Царицына.

Ездили без меня Дзержинский, Бонч-Бруевич. Бывал ли еще кто, не знаю, если и бывал, то мало кто – редко и ненадолго. Меня многие спрашивали, где Ильич, куда уехал? Я не говорил. Отмалчивался.

После отъезда Владимира Ильича в Горки начали ремонт его кремлевской квартиры. К середине октября Владимир Ильич стал чувствовать себя много лучше и все чаще начал интересоваться, как идет ремонт и скоро ли он сможет вернуться в Москву. Я говорил об этом Якову Михайловичу, а он отвечал:

– Тяните, тяните с ремонтом. Иначе не удержать Владимира Ильича за городом, все бросит, не долечившись как следует. Пусть подольше побудет на воздухе, пусть отдыхает, пока врачи не дадут согласия на его возвращение.

Однако не так просто было удержать Ильича за городом. Ленин рвался в Москву, к работе. Недели через три после переезда в Горки Владимир Ильич встретил меня при очередном моем посещении с какой-то особенной, подчеркнутой любезностью.

– Ну как, товарищ Мальков, ремонт в моей квартире скоро закончится?

– Да знаете, Владимир Ильич, туго дело идет. То материалов нет, то того, то другого… Сами понимаете.

– Так, так!.. – понимающе усмехнулся Ильич. – Значит, говорите, материалов нет? Того да другого? Так, так.

Он вдруг посуровел.

– Дипломат вы, товарищ Мальков, никудышный! Ремонт в Кремле уже два дня как закончен, я это выяснил. (Оказалось, проговорился Бонч-Бруевич, приезжавший передо мной.) Завтра же я возвращаюсь в Москву и приступаю к работе. Да, да. Завтра. Передай те, между прочим, об этом Якову Михайловичу. Я ведь знаю, кто вас инструктирует. Так запомните – завтра!

И, круто повернувшись ко мне спиной, Владимир Ильич ушел в свою комнату.

На следующий день он вернулся в Москву.

* * *

Теперь, когда Владимир Ильич полностью возобновил работу, стал опять постоянно выезжать из Кремля, выступать на бесчисленных митингах и собраниях, бывать на московских заводах, фабриках, в воинских частях, вопрос об его охране был поставлен со всей серьезностью. Ильичу предложили не покидать Кремль без охраны. Ответственность за организацию охраны возложили на меня.

Дело это оказалось необычайно трудным, и в первую очередь потому, что сам Владимир Ильич считал охрану не обязательной.

В результате не раз случалось, что Владимир Ильич уезжал из Кремля всего лишь вдвоем с шофером, без необходимого сопровождения. Я не раз жаловался и членам Оргбюро ЦК, и Феликсу Эдмундовичу, все со мной соглашались, поддерживали меня, но переубедить Владимира Ильича было невозможно.

Тогда, было это весной 1919 года, я написал докладную записку в Оргбюро ЦК и попросил рассмотреть этот вопрос. Записку передал Елене Дмитриевне Стасовой.

Уже через день или два Елена Дмитриевна вызвала меня и говорит: «Оргбюро обязало вас организовать дело так, чтобы Владимир Ильич без охраны из Кремля не выезжал».

Ну, думаю, меня-то обязали, это правильно, хорошо, а вот как Владимир Ильич, его-то как обязать?