Николая, начальника гвардии и старшего палача. Вина злодея доказана ими с полной очевидностью и в подробностях. Лицемерные опровержения Антипатра нам не нужны. И лишь из почтения к законам имперского суда мы дадим слово преступнику. Возможно, последнее слово.

Идо. Царь Иудеи! Скажи, что на душе у тебя!

Ирод. Горечь!

Элия. Отец, в несчастье твоем ты не одинок, поверь. Выплачь близким горе, дай нам надежду помочь тебе.

Ирод. Роковыми ошибками своими я заслужил мою судьбу. Не только слава, но и жалость мне причитается. Я воспитал сынов-отцеубийц – Александра и Антипатра. Только ты, Элия, утеха старого сердца моего. Как жаль, что ты не создан для трона!

Идо. Чем Антипатр хуже Александра?

Ирод. Против преступных замыслов Александра я не имел столь очевидных улик, каковые есть у меня против Антипатра. К тому же фальшивки старшего будят сомнения в злонамерениях младшего. Ах, как доверял я Антипатру – как самому себе! Я думал дней остаток провести с ним. Недальновидность взимает страшную плату.

Николай. Страшная плата за страшное преступление. Если есть тебе утешение, Ирод, то это покаранное зло.

Начальник гвардии. Настал черед карать источник зла.

Старший палач. Извольте, я тут и всегда готов служить добру.

Ирод. Моя старость была в тягость Антипатру. Это чудовище не мыслило, как иначе сделаться царем, кроме как через отцеубийство. Пусть, однако, никто из жаждущих моей крови не избегнет кары!

Элия. Твоя решимость, отец, восхищает и пугает!

Ирод. Моя решимость отнимает у меня последние силы души. Я хотел любить, а не казнить. Что за пакость сотворил я? Лишь себя заставил плакать! Но, нет, не плачьте, вы, старческие глупые глаза, а то я вырву вас и брошу наземь! Я, славный царь Иудеи, не могу позволить себе слабость.

Элия. Отец, ты вновь заговорил почти стихами, как тогда, ты помнишь? Изобличая Александра?

Ирод. Как видно, тонкий аромат красоты смягчает зловоние душевных ран.

Николай. Монарх, у ног твоих лежит преступный Антипатр. Дай ему слово.

Ирод. Говори, Антипатр!

Антипатр. Батюшка, я всю жизнь был тебе верным стражником – как мог я стать отцеубийцей? Моя сыновняя любовь – не ложь, не лицемерие, но искреннее чувство, которое враги извратили, испачкали, осветили ложным светом.

Ирод. Как я и думал – трескотня, суесловие, обман!

Антипатр. Отец, дав мне слово, ты не дал его! Не хочешь знать моих резонов, тебе нужны только твои. Все пергаменты – фальшивы, все вырванные пытками признания – ложь. Оклеветанного молвой, ты швырнул меня к ногам своим!

Ирод. Упорное бездоказательное запирательство!

Антипатр. Моя участь решена до суда. Не казни меня легкой смертью. Ведь я отцеубийца! Мучь, истязай, кровь цеди по капле – палачествуй, как привык!

Ирод. Он глумится! Стражник! В подвал его!

Идо. Антипатру не откажешь в присутствии духа.

Ирод. Палач, ко мне!

Старший палач. Я пред тобою, царь!

Ирод. Ты помнишь ли, что я приказал тебе, отправляя к Александру?

Старший палач. Помню, царь. Я понял, чего ты ждешь.

Ирод. Действуй!

Элия. Как быстро все свершилось!

Ирод. Эй, писец! Переписывай завещание. Отныне – Элия мой наследник!

Глава 23

1

В пятницу, ранним утром, когда дворцовые слуги уже поднялись, и началась подготовка к встрече субботы, Ирод стоял у окна и предавался мрачным размышлениям. Он опирался на непривычную рукам клюку. Старость. Болезни. Скорая смерть.

Казнены Александр и Антипатр. Наследником назначен Элия. “Да разве годится хрупкая его душа держать железной хваткой жестоковыйный народ сей, не дать пожрать себя страшной этой земле? Не Элия должен править, а им нужно править!” – говорил себе Ирод.

“Я объявил Элию преемником трона, – продолжал рассуждать Ирод, – и как сразу помертвело молодое лицо, потух взгляд голубых глаз! Что мне было делать, однако? Кто ответит? Никто! Худо мне, совсем худо!”

– Куда направляешься, человек? – услыхал Ирод охранника в саду.

– Мне нужно срочно видеть царя! – донесся до Ирода знакомый голос.

– Кому я понадобился в такую рань? – подумал Ирод.

– Кто ты таков? – строго спросил охранник.

– Я Идо, придворный зодчий!

– Эй, охрана, пропустить его! – крикнул в окно встревоженный Ирод.

– Ты бодрствуешь, царь? – вскричал, вбегая, запыхавшийся Идо.

– Одинокому бессонница заменяет сон. Случилось что?

– Сейчас скажу. Сначала сядь, не стой!

– Хороших новостей не жду, к плохим готов и не боюсь упасть.

– Ирод, сядь, не стой!

– Вот, я сижу, говори!

– Я тоже должен сесть.

– Не томи!

– Элия погиб!

– Что?

– Элия погиб!

– Как?

– Его тело нашли охранники. У дальней башни дворцовой стены. Должно быть, он бросился головою вниз на камни.

– Где он?

– В мертвецкой. Накануне я провожал его домой. Он был мрачнее тучи. Молчал, не разговаривал. Вдруг исчез в темноте. Я поднял на ноги охрану. Потом вернулся домой, стал ждать. Ко мне постучали ночью, сказали, что найдено и доставлено тело, не желаю ли взглянуть.

– Не плачь, Идо! Ты видишь, я не плачу! Как ты узнал его?

– Еще не рассвело. Факел. Черный мешок на каменном столе. Я просунул руку, нащупал знакомый шрам на кисти. Последние сомнения ушли. С рассветом убедился – нет ошибки.

– Ты дома ждал. Почему не искал? Почему не известил нас с Пниной, как только Элия пропал? Кто знает, может быть, спасли бы! Для торжества несчастья довольно, чтобы хорошие люди сидели сложа руки.

– Надеялся, что обойдется. Не хотел тревожить.

– Пусты слова твои. Глухота к чужой беде. Время вспять не повернешь. Я иду к Пнине. Отправляйся в мертвецкую. Жди нас там.

Ирод постучал в дверь покоев Пнины. Она крепко спала. Он вошел.

– Вставай, Пнина! – произнес не своим голосом Ирод.

– Ты бледен, что случилось? – испугалась Пнина.

– Вставай, Пнина! Погиб Элия!

– Что?

– Погиб Элия!

– Как?

– Одевайся, идем со мною, опознаем сына. Нас ждет Идо. Он расскажет.

Пнина не роняла слез – крепилась или не верила. Разрыдалась, когда увидала мертвое покалеченное тело. Это – Элия. Безмятежное лицо. Примятые кудри. Идо подал матери стул, поднес кружку с водой.

– Ты так любил его, обожал! – едва проговорила Пнина, обращаясь к Ироду.

– Я не умел любить! – глухо возразил Ирод.

– Разве любить можно